— Сколько макового сока ты ему влил? — поинтересовался Менедем.
— Надеюсь, достаточно, чтобы унять его боль. Не удивлюсь, если он немного поспит.
— А я не удивлюсь, если он проспит десять дней. — Менедем стянул через голову промокший хитон и обнаженным грелся на солнышке. Через мгновение Соклей последовал его примеру. Чаще всего моряки в плавании ходили без одежды. Те немногие, кто носил набедренные повязки, уже сняли их.
— Я вспомнил, что в Финикии люди расстроятся, если мы станем раздеваться, когда захотим, — сказал Соклей.
— Следовать глупым варварским предрассудкам не в моем характере, — ответил Менедем.
— А получать прибыль в твоем характере? Если мы оскорбим покупателей, станут они торговать с нами?
Менедем фыркнул. Соклей был прав, но он не хотел этого признавать. Химилкон в любую жару носил длинные развевающиеся одежды. То же относилось ко всем финикийским купцам, которых он встречал на улицах греческих городов.
— Ну, ладно, — буркнул он. — Лишь бы не заставляли обуваться.
— Насчет босых ног Химилкон ничего не говорил. Я тоже не хочу надевать обувь. — Соклей всегда ходил на корабле босиком и на берегу сохранял эту привычку.
Всматриваясь в южный горизонт, Менедем цокнул языком.
— Шторма уже не видно. Могло быть куда хуже, корабль не столь быстрый или удачливый мог и на дно пойти.
— Будем надеяться, что с парочкой пиратов так и случилось.
— Точно! — кивнул Менедем. — Если флот не хочет разобраться с пиратами, может боги позаботятся об этом.
— Может, — как-то неуверенно согласился Соклей. — Жаль, что пока боги справляются плоховато.
— Ой, отстань. Вечно ты ни во что не веришь.
— Это не так, и это несправедливо, — ответил Соклей. — Я стараюсь найти правду и жить по ней. Если ты хочешь следовать каждой байке, которую услышал, то давай, я не могу тебе помешать.
Они сердито уставились друг на друга. Между ними бушевал шторм не хуже того, что на море. Следующие пару часов они не перемолвились и словом. Соклей смотрел на птиц, летучих рыб и дельфинов. Менедем вёл "Афродиту" к Мире, куда они направлялись перед тем, как налетел шторм.
Если не успеют туда до заката, других мест, где можно бросить якорь, было предостаточно. Ликийское побережье не так изобиловало длинными косами, выступающими в море, как карийское, но маленькие бухточки и прибрежные поселения имелись во множестве. Беда в том, что Менедем не хотел с ними связываться. В каждом селении стояла наготове пара пиратских кораблей, готовые схватить добычу себе по зубам. Обычно Менедем печалился, видя, как рыбачьи лодки удирают от акатоса, но в здешних водах радовался, что "Афродита" так похожа на пиратский корабль.
Когда Мира показалась на горизонте, Диоклей облегченно вздохнул:
— Этот город достаточно велик для гарнизона Птолемея, как и Патара. Они не станут морочиться с маленькими деревушками между Мирой и Патарой. Тамошние ликийцы, наверное, такие же дикие, как во дни Сарпедона.
— Сарпедон был сыном Зевса, — если верить "Илиаде", — заметил Менедем. — А нынешние ликийцы в основном сыновья шлюх.
Келевст рассмеялся:
— Не думаешь же ты, шкипер, что я стану с тобой спорить?
Сам город располагался в двадцати стадиях от берега. Довольно далеко, — тревожно подумал Менедем, — чтобы затруднить нападение с моря. Несколько военных галер с орлом Птолемея и парочка крутобоких торговых кораблей стояли на якоре в бухте перед городом. Все они окликнули "Афродиту", когда та вошла в гавань. Узкий корпус снова создал некоторые проблемы, но Менедем смог убедить офицеров трирем, что он родосец, а не пират с крепкими нервами.
Он ел овсяные лепешки в качестве ситоса и унылый опсон из соленой рыбы, когда с побережья донёсся кашлеподобный рев. Акатос покачивался в паре плетров от берега, но рука Менедема замерла на полпути ко рту, волосы на затылке встали дыбом.
— Что это? — спросил он тонким писклявым голосом и тут же почувствовал себя в глупом положении, потому что знал, что это. Всё в порядке.
— Лев, — ответил Соклей. — Этот рев повергает в трепет.
— Да уж! — Менедем только сейчас вспомнил, что поссорился с двоюродным братом и пожал плечами. Какие уж тут ссоры, когда вокруг творится такое.
Соклей, видимо, думал о том же.
— Ну, дорогой брат, — сказал он, — пока нас не съели ни львы, ни морские шакалы.
— Пока нет, — согласился Менедем. — Думаешь, в Мире есть что-нибудь стоящее, или лучше нам поторопиться?
— Я бы не задерживался. Сколько львиных шкур можем мы взять?
Менедем обдумал вопрос и кивнул.