Прошло три года. Отец Александр Мень вспоминал: «Вдруг на них сошло озарение, что скоро приближается конец света и что в этом году будут те знамения, которые описаны в Апокалипсисе: будут землетрясения и так далее. Они собрали массу людей и стали их уговаривать. Лев Регельсон ходил по домам знакомых и всем упорно говорил, что скоро будет конец света или, по крайней мере, Москва погибнет. Все кинулись из Москвы, продавая свое имущество, и уехали на Новый Афон. Вокруг Нового Афона был создан миф, что это место святое и там нет нечестивых… Ждали грандиозных событий, которые подвигнут к крещению массы. Они опять взяли с собой мешочки с крестиками, чтобы крестить толпы паникующих людей – хотя чего стоит такое, со страхом, крещение?
Я не придал этому значения и уехал отдыхать на озеро Селигер. А в это время наши знакомые сходили с ума – он подействовал на многих. Только Шпиллер успел их уберечь. На эту провокацию поддались три священника и двадцать мирян. Один священник, который туда поехал, бросил без всякого объяснения свой приход, его сняли со службы. Когда я вернулся в Москву, то с ужасом узнал, что тут было такое смятение в наших рядах. Были тяжелые переживания у этих людей, но – ничего из пророчеств не сбылось. Что касается Глеба, то он впал в некую такую грусть после всего этого, но его спасла более крепкая натура, чем у отца Николая. Потом он принял руководство группой по защите прав верующих. Эта деятельность из всех видов деятельности, пожалуй, самая подходящая и родная душе отца Глеба.
Из этой истории, из попытки создать некую церковную оппозицию можно сделать несколько выводов. Вывод номер один: оппозиция возможна, только когда есть, на что опираться. Во-вторых, для нее должны быть условия. В этом случае все было иллюзорно. Не было сил, на которые можно было опираться, не было условий. Мне казалось, что надо было непрерывно и терпеливо работать по выработке этих условий – хотя бы внутренних. Слишком тонкой была пленка из активных мирян, активных священников. Тогда активных священников на пальцах можно было пересчитать – десяток был (теперь их стало еще меньше). Надо было увеличить это число и работать на совесть. Я не хочу сказать, что против такого рода деятельности. Но я считал, что она преждевременна, что ничего еще не сделано для того, чтобы можно было выступить. И хотя я всегда ценил мужество в людях, но у меня вызывает тревогу курица, которая кудахчет, но снесла она еще только одно маленькое яичко. На самом деле – рано, рано… Для истории десять-пятнадцать лет – ничтожный срок. После того как в течение десятилетий церковная жизнь была разрушена и сломлена, после того как в течение столетий в нее вносились различные искажающие ее структуры, – для того чтобы возродить ее, нужна была совместная, сотрудническая, упорная и терпеливая, спокойная работа на местах, работа в приходах, работа с людьми – христианский труд»8.
Отец Глеб Якунин выстоял в этих нелегких испытаниях. Но надолго замолчал. Хотя внутренняя работа по осмыслению пережитого шла в нем постоянно.
Глава V
Страсти вокруг Ватиканского Собора
Для того чтобы понять события, разворачивавшиеся во второй половине 70-х годов, необходимо сделать небольшой исторический экскурс и возвратиться в период конца 50-х годов XX столетия, чтобы немного коснуться важнейших событий жизни Католической Церкви.
Священник Глеб Якунин приложил, быть может, больше усилий, чем кто-либо, чтобы пролить свет на крайне туманные отношения между РПЦ и Ватиканом. Благодаря ему становятся более прозрачными дипломатические отношения между двумя Церквами накануне Второго Ватиканского Собора.
Папа Иоанн ХХIII
В 1958 году был избран новый папа Римский, бывший патриарх Венеции Анджело Ронкалли, принявший имя Иоанна XXIII. На момент избрания ему было семьдесят семь лет, и кардиналы не ожидали, что новоизбранный папа сможет как-либо изменить жизнь католической Церкви. Однако, они ошибались. Уже в июне 1959 года новый папа объявил намерении созвать очередной Собор, который получил название II Ватиканского. Принимая это решение, папа знал о диагнозе, который был поставлен врачами: у него диагносцировали рак желудка. Однако, он отказался от операции, понимая, что может не перенести последствий наркоза. Менее, чем за год до его смерти, в 1962 году, Собор все же был созван и начал свои заседания. Основной задачей Собора папа считал оздоровление церковной жизни (эту тактику он называл «Аджорнаменто»), а для этого намеревался провести ряд важных реформ. В 1960 году впервые за четыреста лет произошла встреча в Риме папы с архиепископом Кентерберийским Джеффри Фишером. Это был первый шаг к налаживанию межхристианских отношений с протестантизмом. Вторая задача – избавление мира от войн, которые папа считал бичом человечества. Новый папа был талантливым дипломатом. Он добился того, что прошли переговоры между Римом и Фанаром, центром мирового Православия. Более того, он предложил Фанару и Москве, а также предстоятелям других Православных Церквей прислать на Собор своих наблюдателей.