Я помешиваю оливку в мартини, прежде чем поднести ее к губам и оторвать от коктейльной палочки. Взгляд Джудаса фокусируется на моих губах, и его глаза темнеют.
Сексуальное напряжение сменяется тревогой, и я нервно тереблю маленькую зубочистку. Джудас - не священник, и он не просто распространяет таблетки на вечеринках среди подростков. Он - продавец кокаина, наркобарон, преступник. Я не могу понять, почему он претворяется священником? Так много кусочков паззла разложено перед нами, в ожидании сборки. Но как только они соберутся воедино, понравится ли мне картинка? Я не уверена, возможно ли сделать эту картинку красивее.
- Почему мы здесь, Джудас? - спрашиваю я.
- Поговорить.
Я делаю глоток напитка, ну, ладно, это больше похоже на здоровенный глоток, и ставлю бокал обратно на белую скатерть.
- Хорошо. Я не понимаю, - говорю я.
- Что ты не понимаешь?
- Всего.
Наши взгляды встречаются через стол, между нами мерцает пламя свечи. Какое-то время мы молчим, все высказанное вслух повисает между нами. Слова в ожидании, чтобы их произнесли, нужно только спустить курок, потому что, как только это случится, пути назад не будет. Я знаю это. Он знает это. Достаточно ли мы доверяем друг другу, чтобы раскрыть наши секреты? Доверяет ли он мне? А если да, то достойна ли я этого доверия?
- Почему ты являешься священником? - он открывает рот, чтобы ответить, но я прерываю его. - И мне не нужна укороченная версия. Я раскрыла тебе свои секреты. Я доверилась тебе. - Он изучает меня, ища глазами мои, углубляясь в самые потаенные уголки моего сознания. - Сейчас, все что я знаю о тебе, это то, что ты торгуешь наркотиками, - я понижаю голос. - Разумная часть меня твердит мне бежать от тебя, Джудас. Так далеко, как только смогу. Мне нужно, чтобы ты рассказал мне все, - я закусываю нижнюю губу. - Мне нужно, чтобы ты дал мне причину остаться.
- И все же ты здесь, ягненок, потому что разумно это или нет, ты хочешь быть здесь. Тебя тянет ко мне - к этому.
На мгновение я закрываю глаза, подавляя панику, которая угрожает поглотить меня, пока я балансирую, двигаясь по канату над черной пропастью неизвестности. Он прав. Меня беспомощно тянет. Мне нужен Джудас. Когда я с ним, жизнь кажется более сносной. Вина в смерти Изабеллы все еще гнетет меня, но она заглушается в его присутствии. Он как лейкопластырь для всего, что не так в моей жизни. Он заставляет меня чувствовать себя цельной. Менее разбитой. Сильнее. Однако он олицетворение того, что в первую очередь поставило меня на колени. Он был моей опорой, но на ней выросли шипы, и я поранилась. Жирные малиновые капли покрывают первозданную белизну того, что у нас когда-то было. В этом была определенная невинность, но теперь...
- Все не так просто, как тебе может показаться.
- Нет? - Он колеблется, и я практически задыхаюсь от учащенного сердцебиения. - Возможно.
Напряжение исчезает, когда подходит официантка и ставит между нами нарезку из мяса и сыра. Джудас вежливо улыбается ей, и я вижу, как кровь приливает к ее лицу, прежде чем она уходит.
- Я священник, потому что в то время это было необходимо.
- Что это значит? - вздыхаю я.
- Я должен был залечь на дно.
- Так что? Теперь ты просто управляешь своим наркобизнесом из церкви?
- На данный момент все именно так. У меня есть люди, которые управляют бизнесом и ведут дела вместо меня, - его взгляд скользит по мне, пока он не подхватывает кусочек сыра зубочисткой, отправляя его в рот. - И у церкви есть свое применение.
Я впитываю эти слова и подаюсь вперед, мой голос понижается до шипящего шепота.
- Ты используешь церковь? - Я не религиозна, но даже мне кажется в этом есть что-то кощунственное.
- Это не самое извращенное деяние, в котором участвовала католическая вера. Не паникуй, - легкая улыбка касается его губ, и я опускаю голову на руки.
- Ты чувствуешь себя виноватым или злодеем?
- В чем?
- Ты разрушаешь жизни людей.
- С чего бы? Мы живем в мире мгновенного удовлетворения. Люди желают то, что хотят получить здесь и сейчас. В этом нет ни морали, ни чувства риска или неудачи. Я – бизнесмен, и бизнес всегда зависит от спроса и предложения. Люди получают наркотики и передозировку? Конечно. Они рушат свои жизни? Зачастую. Ты возлагаешь ответственность на человека, который дает эти наркотики, или на человека, который берет их? Мы живем в обществе, где всегда виноват кто-то другой - особенно человек, который набивает карманы. - Я неловко ерзаю на стуле, мне не нравится, что его доводы имеют смысл.
- Если ты веришь в Бога, то ты должен понимать, что это неправильно, - я почти умоляю его, желая, чтобы он сказал слова, которые мне так нужно услышать.
- Бог испытывает нас, ягненок. Я - его испытание для других. Я отсеял грешников от праведников. Ты была испытанием для своей подруги. И она проиграла.
- Нет. Наркотики убили Иззи, - я встречаю его взгляд, чувствуя слезы на ресницах. - И я должна жить с этим.
Джудас откидывается на спинку стула, его глаза прищуриваются, а между его губ зажата зубочистка. Он вытаскивает ее изо рта и стучит костяшками по столешнице.
- Я не могу сделать это ради тебя, Делайла. Одно действие не соизмеримо с другим. Продажа этих таблеток равносильна тому, что ты даешь ей бутылку текилы, а она садится за руль и убивает себя, - он пожимает плечами. - Это просто несчастный случай. А если бы ты не согласилась доставить эти наркотики, кто-то другой согласился бы. В любом случает твоя подруга погибла бы. Та же история. Называй это судьбой, если тебе так больше нравится.
Я смахиваю слезы, непривычным потоком, увлажнившие мои щеки.
- Я все время чувствую вину, - мои глаза встречаются с его взглядом, его глаза обладают таким потрясающим оттенком голубого. - Как я могу мириться с этим, Джудас? Ты ничем не лучше Нейта.
Я наблюдаю, как его глаза закрываются, а выражение лица становится жестче. Он встает, бросает деньги и обходит вокруг стола, хватает меня за руку, крепко, но не оставляя синяков. Не вымолвив ни слова, он практически тащит меня за собой через ресторан, оставляя нетронутую еду и наполовину пустые стаканы. Присутствующее напряжение в нем пугает меня. На улице моросит дождь, и нас обдувает легкий ветерок, заставляя меня дрожать. Его машина припаркована в переулке рядом с рестораном, и когда мы добираемся до нее, он отпускает меня.
- Ты думаешь, я как он? - его голос звучит тихо, слишком тихо.
- Я... я не знаю.
- Я бы никогда не причинил тебе боли, - рычит он.
Я обхватываю себя руками и прижимаюсь к машине.
- Я знаю, но то, что ты делаешь... ты не лучше.
- Нет, - его голос не выражает эмоций, только констатирует факт. - Я тот, кто я есть. Я продаю наркотики. Я зарабатываю деньги. Я делаю плохие вещи. И я хочу тебя, Делайла Томас, так же сильно, как ты хочешь меня, - его внимание полностью фокусируется на мне, и его взгляд упирается в мои губы. - Скажи мне оставить тебя в покое. - Если бы я только могла. Джудас подходит ближе, пока не оказывается прямо передо мной. - Скажи мне остановиться, - протянув руку, он скользит пальцами по моей шее, зарываясь в волосы. Теплое дыхание окутывает мое лицо, и я приподнимаю подбородок, приглашая его, нуждаясь в нем.