Сайрус почувствовал, как что-то внутри него разбилось, и осколки впились в его внутренности. Ей не могло быть больше двенадцати лет.
- Я знаю тебя, - сказал Сайрус, улыбаясь девочке самой фальшивой улыбкой. - Где твои крылья феи?
- Крылья феи? - Девочка посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
- Я видел тебя в субботу на улице Благовещения. У тебя были крылья.
- Это не крылья феи, - ответила она. - Это мой рюкзак. Рюкзак с бабочками.
Предполагай худшее, сказал Сорен. Это было худшее.
- Я Сайрус, - сказал он. - Это Нора. Мы знали отца Айка. Ты знала его?
Сайрус медленно подошел к крыльцу, Нора была рядом с ним, все еще улыбаясь. Они оба улыбались так, будто не улыбнуться было бы для них убийством.
- В прошлом году он был капелланом в моей школе, — сказала она, закрывая книжку-раскраску. — Он умер, да?
Нора первой шагнула на крыльцо. Сайрус держался немного дальше.
- Да, дорогая, - ответила Нора. - Он умер. Мне очень жаль.
Ее нижняя губа задрожала. Нора протянула руку и слегка коснулась плеча девочки.
- Как тебя зовут? - Спросила Нора.
- Мелоди. - Голос у нее был сдавленный, хриплый.
- Красивое имя, - сказала Нора. - Ты и отец Айк были друзьями?
Она кивнула не в состоянии говорить. Глаза наполнились слезами.
Сайрус вытащил из кармана белый носовой платок и протянул его Норе. Она протянула его Мелоди, и та осторожно взяла его.
– Ты собиралась куда-нибудь с отцом Айком? – спросил Сайрус. Его голос оставался мягким и нежным. Раньше ему приходилось задавать детям трудные вопросы. Это никогда не становилось проще.
Мелоди вытерла лицо.
- Я пришла… Он опоздал.
- Опоздал? - Спросила Нора. - Для чего?
Мелоди огляделась, словно искала способ убежать, уйти от них, прежде чем они заставят ее нарушить обещание, которое отец Айк наверняка сказал ей, что она должна сдержать.
Тогда Нора сказала что-то, чтобы заставить девочку остаться.
- Когда мне было пятнадцать, моим лучшим другом в мире был мой священник. Он помог мне с домашним заданием, потому что я плохо разбиралась в математике. А зимой он давал мне горячее какао. И он подарил мне красивый медальон со Святой Луизой. Это мое второе имя. Элеонор Луиза Шрайбер.
- Они не должны, - прошептала Мелоди.
— Я знаю, — прошептала Нора в ответ. - Но иногда они это делают. И иногда это даже приятно. Я все время носила медальон своей святой. Но только потому, что они иногда нарушают правила, это не… Если они это делают, то ты не виновата. И у тебя не будет проблем, если ты расскажешь об этом кому-то. Отец Айк собирался отвезти тебя куда-нибудь в прошлую субботу?
— Папа обещал, — сказала Мелоди. - Но мы не видели его уже несколько месяцев. А мама работает все выходные. Я тоже ее никогда не вижу. И отец Айк сказал, что отвезет меня в «Купол бабочек».
Некоторые молитвы не получают ответа. Господи, это был ребенок. Сайрус больше не хотел ничего слышать. Ему хотелось заткнуть уши.
- «Купол бабочек» звучит весело, — сказала Нора, ее нижняя губа задрожала.
- Говорят, бабочки приземляются прямо на тебя, — продолжила Мелоди. - И там есть все виды. Papilio nireus — это махаон с синими полосами. И Калиго Мемнон — сова-бабочка. На крыльях у нее большие глаза. И Парусник Палинур — павлин с изумрудными полосами. Это самая красивая бабочка в мире.
- В субботу у тебя был рюкзак-бабочка? - сказала Нора. — Ты собиралась отсутствовать целый день?
- Отец Айк сказал, что я, возможно, захочу поплавать. Мне следует взять сменную одежду. Это на острове. А мама уходит с работы только в десять, — сказала она. - Мы могли провести в «Куполе» целый день.
— Значит, ты очень любишь бабочек? - сказала Нора. Сайрус даже не мог слышать ее голос, она так старалась не развалиться. Ему хотелось кричать, плакать, выть, вытащить Айка из-под земли и утрамбовать его обратно в нее.
- Да, я люблю бабочек.
- Как и я, - ответила Нора. - Я тоже их люблю. Бабочки красивые.
Сайрус вышел на тротуар и тихо позвонил Кэтрин. Он попросил ее приехать, без мигалки и сирен, и привести женщину-детектива из специального отделения для пострадавших. Того, кто очень хорошо ладил с детьми.
Глава 42
Нора сидела в кресле-качалке в готовой детской, прижав одну ногу к груди, другая была внизу, чтобы качалка покачивалась. Они скоро вернутся домой — Джульетта, Селеста и Кингсли — чтобы впервые увидеть детскую.
Селеста завизжит, как и всякий раз, когда видит что-нибудь красивое. Кингсли кивнет в знак одобрения, хотя в глубине души он предпочел бы розовые или желтые стены сине-зеленым, на которых они остановились. Джульетта ахнет от восторга. Нора позаботилась о том, чтобы детская была достойна восхищения. Джульетта бродила бы по комнате, положив руку на свой большой живот, и прикасалась к пеленальному столику цвета слоновой кости, колыбели и кроватке цвета слоновой кости, старинному креслу-качалке, в поисках которого Нора рыскала по городу. Селеста родилась в Нью-Йорке, и ее детская располагалась в старом таунхаусе Кингсли на Манхэттене, в комнате с красными обоями и зеркалами в позолоченных рамах. Зеркало на потолке, конечно же, убрали еще до рождения Селесты. Они сделали ее настолько красивой, насколько могли, но весь дом представлял собой оазис «Взрослый с большой буквы В», и превратить свиное ухо в шелковый кошелек было так же просто как подземелье в детский сад.
Итак, они переехали в Новый Орлеан. Новое начало для всех. Для Кингсли, у которого появились враги в Нью-Йорке. Для Джульетты, которая хотела вырастить дочь в более теплом и гостеприимном городе. Для Сорена, который был готов снова преподавать после многих лет пасторства в маленькой церкви в Коннектикуте. И для Норы, которая могла бы использовать некоторое пространство между ней и горем ее прошлого, которого было слишком много, чтобы сосчитать (но в тройку лидеров вошли Кайри, Лэнс и Уэс). Конечно, она была готова на все, лишь бы быть с Сореном. Новый Орлеан? Почему нет? Старый, красивый, странный, загадочный город, полный секса, греха и джаза. Что в нем может не понравиться?
И не повредило то, что стоимость жизни была намного ниже, чем в Нью-Йорке. За ту же цену дом в два раза больше. Впишите ее.
Они называли Новый Орлеан «Большим кайфом». Город ее мечты. Но в тот вечер все было уже не так кайфово.
Было сложно. И холодно. И печально.
Нора услышала скрип пола от шагов. Она повернула голову и увидела, как в комнату вошел Сорен.
Она не улыбнулась ему, хотя и хотела. Он ничего не сказал, но подошел к ней, а затем сел напротив нее на скамейку у окна, рядом с большой плюшевой уткой, которую она положила туда для Селесты.