«Я слаб, Господь. Сделай меня сильным в вере, таким, как Моисей. Дай мне уши, чтобы слышать и глаза, чтобы видеть Твою волю. Ты сделал меня первосвященником этого народа. Дай мне мудрость и силу угождать Тебе».
Он слишком хорошо знал, каким будет путь веры. Он станет свидетелем чуда и последует за Богом в смиренной печали и покаянии. Временами будет казаться, что Господа нет рядом, и придут сомнения. Народ начнет роптать. Среди людей восстанет неверие. Кажется, вера становится сильной, когда совпадает с желаниями людей, но быстро исчезает под давлением трудностей. Хотя Божественное присутствие шло с ними в виде облака днем и огненного столпа ночью, обещая провести через поражение к победе, люди злились, потому что все было не так быстро, как им хотелось.
Слышал ли хоть один народ когда-нибудь голос Бога, говорящего из пламени огня, как слышали они и остались живы? Разве какой-нибудь другой бог когда-нибудь выбирал себе один народ, спасая их с помощью испытаний, чудес, знамений, войн, удивительной силы и устрашающих дел? Но именно это делал Господь у них на глазах!
А они все равно жаловались!
Чтобы изменить сердца этих людей, понадобится большее чудо, чем казни египетские и разделение вод Красного моря. Не какое-то чудо извне, как падающая с небес манна или вода из камня, а что-то изнутри.
«О, Господи, Ты написал Закон на каменных скрижалях, и Моисей записал слова Твои на свитках. Будет ли это когда-нибудь записано в наших сердцах, чтобы мы не грешили против Тебя? Измени меня, Господи. Измени меня, потому что я слишком вспыльчивый, усталый, все вокруг меня раздражает: и люди, и обстоятельства. Я ненавижу песок и жажду, и эту боль от пустоты внутри, потому что Ты кажешься таким далеким».
Аарона страшили не предстоящие войны, а странствование по пустыне — одно и то же изо дня в день. Каждый день несет свои проблемы. Каждый день несет скуку и пустоту однообразия.
«Мы уже проходили это, Господь. Удастся ли нам когда-нибудь сделать все правильно?»
Аарон сидел в шатре Моисея, отдыхая и наслаждаясь его обществом. Сегодня не будет никакой работы. Ни зачитывания свитков, ни изучения наставлений. Не нужно никуда идти. Собирать манну. Шесть дней Аарон ждал одного единственного дня покоя.
Но в стане было неспокойно. Он услышал, как выкрикивают его имя.
— Что на этот раз? — поднимаясь, проворчал он. Сегодня Шаббат[9]. Все должны отдыхать. Могли бы люди оставить их с Моисеем в покое хоть на один день в неделю?
Моисей встал вместе с ним. Его лицо было напряжено, губы сжаты.
Выйдя из шатра, они увидели собравшийся народ. Двое мужчин крепко держали третьего.
— Я не сделал ничего плохого! — пленник попытался вырваться, но не смог.
— Мы видели, как он собирал дрова.
— А как, по-вашему, я могу развести костер, чтобы готовить еду? Как я могу накормить семью без дров?
— Вчера надо было собирать!
— Но вчера мы шли весь день! Помните?
— Сегодня Шаббат! Господь сказал не работать в Шаббат!
— Я не работал. Я собирал.
Аарон хорошо знал, что закон строг, но ему не хотелось выносить приговор этому человеку. Он посмотрел на Моисея, надеясь, что у того будет готовый и справедливый ответ, вдобавок еще и милосердный. Глаза брата были закрыты, лицо сурово. Ссутулившись, он взглянул на пойманного мужчину.
— Господь говорит, что этот человек должен умереть. Все общество должно забить его камнями за станом.
Мужчина попытался вырваться.
— Откуда ты знаешь, что говорит Господь? Бог что, говорит с тобой, когда никто из нас Его не слышит? — он посмотрел на державших его мужчин. — Я не сделал ничего плохого! Неужели вы будете слушать этого старика? Да он прикончит всех вас до единого!
Аарон стоял рядом с Моисеем. Он не пытался оспаривать слова Господа. Он знал десять заповедей. «Наблюдай день субботний, чтобы свято хранить его, как заповедал тебе Господь, Бог твой; шесть дней работай и делай всякие дела твои, а день седьмой — суббота Господу, Богу твоему. Не делай в этот день никакого дела…»
Людей подходило все больше и больше.
— Братья, помогите мне! Мама, не дай им так поступить со мной! Я не сделал ничего плохого, говорю вам!
Моисей поднял камень. Аарон наклонился и тоже взял камень. Ему было нехорошо. Он знал, что совершил более страшные грехи, чем этот человек.
— Бросайте! — скомандовал Моисей. Нарушитель попытался защититься от камней, но они летели со всех сторон и наносили тяжелые удары. Один камень задел голову, другой попал прямо между глаз. Мужчина упал на колени и закричал, моля о прощении, по лицу текла кровь. Следующий камень заставил его затихнуть. Он упал лицом в песок и лежал неподвижно.