Выбора-то особо нет.
Мы въезжали в Оранмор, когда она спросила:
— Кофе будешь?
— Да, неплохо бы.
Если я решил, что она смягчилась, скоро понял свою ошибку:
— Платишь сам.
Ирландки умеют обломать. Она свернула к большому пабу на углу — довольно неожиданно в свете нашего разговора. Зал был просторный, плакаты на стенах рекламировали:
Микки Джо Харт
The Wolfe Tones
Трибьют-группа Abba
Я содрогнулся.
Мы сели за столик у окна, где солнце грело лица. Черная пепельница объявляла:
Craven «A»[12]
Это сколько ж ей лет?
Подошел грузный старик лет шестидесяти, прохрипел:
— Доброго вам утречка.
Ридж натянуто улыбнулась, я кивнул.
— У вас есть травяной чай? — спросила она.
Мне хотелось спрятаться. Мужик посмотрел на нее… типа… она это серьезно, с таких козырей заходит?
— Есть «Липтон».
— Без кофеина?
Бедолага взглянул на меня. Я ничем помочь не мог. Он вздохнул, ответил:
— Выжать могу — чайный пакетик, в смысле.
Ридж не улыбнулась, сказала:
— Будьте добры, в стакане, с долькой лимона.
— А мне кофе, с кофеином, в чашке… пожалуйста, — сказал я.
Он широко ухмыльнулся, утопал. Ридж с подозрением поинтересовалась:
— Это что еще было?
Я решил ее побесить, ответил:
— Мужская тема.
Она закатила глаза:
— А что — нет?
Как заведено в ирландских пабах, за барной стойкой сидела стража — старики под шестьдесят с видавшими виды кепками, видавшими виды глазами, полупустыми пинтами. Они редко переговаривались и начинали свой караул сразу после открытия. Я никогда не спрашивал, чего они ждут, — вдруг ответят. Если когда-нибудь стражи уйдут, как обезьяны с Гибралтара, пабы закроются. Работало радио, и мы услышали о большой облаве полиции на наркоторговцев в Дублине. Сами месяцами закупались у дилеров, а теперь пришло время их брать. Все из-за скандала, когда по телевизору показали, что дилеры открыто толкают на улицах — прямо не Темпл-Бар, а касба. Нарик ширялся на глазах у полицейского в форме. На каждом шагу продавали крэк.
— Господи, когда начинается крэк, кончается страна, — сказал я.
Какая ирония для народа, придумавшего слово «крэк»[13] — теперь у него появился куда более зловещий оттенок.
Она как будто не услышала, потом:
— В Голуэе не лучше.
— Будто я не знаю.
Она поигралась с серебряным кольцом на правой руке, спросила с каким-то нервным видом:
— Слышал про священника?
Вопрос повис, как дурное знамение.
Как знамение времени.
Ирландия — страна вопросов и очень, очень редких ответов. Мы славимся тем, что отвечаем вопросом на прямой вопрос. Будто врожденная опаска: никогда не подставляйся. И при этом выигрываешь время, успеваешь обдумать последствия.
Мы бы наверняка разбогатели, но никогда не были спонтанными. Вопросы — всегда что-то подозрительное. Годы британского правления, годы «да» на вопросы, которые обычно задавал солдат, приставив тебе ствол к башке, породили некую осторожность. Сказать по правде — как иногда и говорят, — на самом деле мы хотим отбрить сразу двумя вопросами.
Первый: «Почему интересуешься?»
Второй и, пожалуй, более важный: «А твое какое дело?»
Когда вижу карту острова для, скажем, туристов, там обязательно прямо посередке есть огромный лепрекон или арфа. По-моему, нужно быть честнее и поставить огромный вопросительный знак — пусть народ знает, что их ждет.
Классические ирландские вопросы, — это, конечно, «Когда возвращаешься?» в разговоре с вернувшимся эмигрантом и почти ежедневный: «Не слышал, кто умер?»
Естественно, и я не сразу ответил на вопрос Ридж. Особенно в нынешнем климате. Сейчас, если речь о священниках, хорошего не жди — уж точно не духоподъемную историю о страдальце, который пятьдесят лет провел в какому-нибудь далеком племени, пока его не съели. Нет, все будет плохо — плохо и скандально. Что ни день, то новые откровения о злоупотреблении положением. И не сказать, что мы привыкли. Духовенство, его чистая история всегда будут занимать в нашей психике особое место, но вот их непогрешимому праву на доверие, уважение и — да — страх пришел конец. Да уж, их время было, да, как сказали бы американцы, «типа, вообще прошло».
Прошло безвозвратно.
3
Veri juris.[14] — Его у нас больше нет; существуй оно, мы не считали бы мерилом справедливости нравы нашей собственной страны.
13
Имеется в виду слово craic, означающее «веселье», «развлечение» или «интересный разговор» (также относится к рубрике «Сплетни» в новостях).
14
«Об истинном праве…» (лат.) — начало цитаты из Цицерона («Об истинном праве и подлинном правосудии мы не имеем твердого и четкого представления; мы довольствуемся тенью и призраками»).