Таким образом, религиозный человек периодически становится современником богов в той мере, в какой он восстанавливает в настоящем первичное Время, когда были совершены божественные деяния. На уровне «примитивных» цивилизаций все, что делает человек, имеет свою сверхчеловеческую модель: даже в обычное «непраздничное» Время их действия имитируют образцовые модели, ниспослан богами или мифическими Предками. Но подобная имитация может становиться все менее и менее точной, модель может искажаться или вовсе забываться. Поэтому необходимо периодическое восстановление божественных актов — религиозные праздники; они призваны вновь показать человеческим существам священные модели. Ритуальная починка лодки или выращивание яма не похожи на аналогичные операции, осуществляемые в интервалах между священными периодами. Они более точны, более похожи на божественные образцы, а с другой стороны, они ритуальные: их замысел имеет религиозную основу. Обрядная починка лодки проводится не потому, что лодка нуждается в ремонте, а потому что в мифическую эпоху боги показали людям, как нужно ремонтировать лодки. То есть речь идет не об эмпирической операции, а о религиозном акте, об imitatio dei.[109] Предмет, подлежащий починке, не есть один из множества объектов, составляющих класс «лодок», он — мифический архетип: та лодка, которой пользовались боги «in illo tempore». Следовательно, Время, когда осуществляется ритуальная починка лодок, восходит к первичному Времени: это то самое время, когда совершали деяния боги.
Разумеется, все типы периодических праздников не могут быть сведены к только что рассмотренному примеру. Но нас интересует не морфология праздника, а структура священного Времени, воспроизводимого в период праздников. Однако о священном Времени можно сказать, что оно всегда одно и то же, что оно есть «продолжение вечности» (Hubert et Mauss). Каким бы ни был сложным религиозный праздник, речь идет всегда о каком-либо священном событии, которое происходило ab origine и было восстановлено в настоящем с помощью ритуала. Участники становятся современниками мифического события. Иными словами, они «выходят» из их исторического времени, т. е. Времени составленного, в конечном итоге, из мирских событий личного или межличностного характера. Тем самым они приобщаются к первичному Времени, которое постоянно одно и то же и принадлежит Вечности. Религиозный человек периодически погружается в Священное мифическое Время, обретает Время начала, которое «не течет», потому что не участвует в мирском течении времени и представляет собой вечное настоящее, его можно восстановить бесчисленное количество раз.
Религиозный человек ощущает потребность периодически погружаться в священное и непреходящее Время. Для него именно благодаря священному Времени существует другое, обычное время, та мирская временная протяженность, в которой проходит все человеческое существование. Именно вечное настоящее мифического события делает возможным ход мирской истории. Приведем еще один лишь пример: божественная иерогамия,[110] свершившаяся in illo tempore сделала возможной человеческую половую связь. Союз бога и богини лежит вне времени, в вечном настоящем; половые союзы между людьми, если они не являются ритуальными, происходят в мирском времени, во временной протяженности. Священное мифическое Время служит основой для экзистенциального исторического Времени, так как является его образцовой моделью. Одним словом, все существует только благодаря божественным или полубожественным существам. «Истоки» реальностей и самой Жизни лежат в религии. Можно производить и потреблять «в обычной жизни» ям, потому что время от времени его выращивают и едят ритуально. А ритуалы можно выполнять потому, что in illo tempore их открыли боги, создав человека и ям и показав человеку, как нужно культивировать и потреблять это съедобное растение.
В празднике в полной мере обнаруживаются священные ценности Жизни. Благодаря им познается святость существования человека как божьего создания. В остальное время человеку свойственно забывать основополагающее: существование нам не дано тем, что современные люди называют «Природой», оно есть творение Других — богов и полубогов. Напротив, праздники восстанавливают священную значимость существования, каждый раз научая, каким образом боги и мифические Предки создали человека и обучили его различным социально значимым поступкам и практическим действиям.
С определенной точки зрения, этот периодический «выход» из исторического Времени, и главным образом последствия, которые он имеет для глобального существования религиозного человека, может показаться отказом от свободы творчества. В общем, ведь речь идет о вечном возврате in illo tempore, в прошлое, которое всего лишь «миф», которое не имеет ничего исторического. Из этого можно было бы сделать вывод, что такое вечное повторение образцовых актов, открытых богами человеку ab origine, противостоит всякому прогрессу человечества и парализует всякую спонтанную творческую деятельность. Такой вывод отчасти справедлив; но только отчасти, так как религиозный человек, даже самый «примитивный», не отказывается в принципе от «прогресса»: он принимает его, но придает ему при этом божественные начало и значимость. Все, что при современном взгляде на вещи представляется «прогрессивным» (не важно какого характера: социального, культурного, технического и т. п.) по отношению к предшествующей ситуации, все это было принято различными примитивными обществами в ходе их длительной истории как новые божественные откровения. Оставим ненадолго в стороне эту проблему. Важно понять религиозное значение повторения божественных деяний. Однако представляется очевидным, что если религиозный человек ощущает потребность бесконечно воспроизводить те же примерные акты, то происходит это потому, что он жаждет и стремится жить как можно ближе к своим богам.
2.6. Периодически становиться современником богов
Анализируя в предыдущей главе космологический символизм городов, церквей, домов, мы показали, что он связан с идеей некоего «Центра Мироздания». Религиозный опыт, заключенный в символике Центра, видимо, сводится к следующему: человек желает расположиться в пространстве, «открытом вверх, допускающем сообщение с божественным миром». Жить невдалеке от «Центра Мироздания» равносильно тому, что жить как можно ближе к богам.
То же стремление приблизиться к богам обнаруживается и при анализе значений религиозных праздников. Восстановить священное Время начала означает стать «современником богов», т. е. жить в их присутствии, даже если это присутствие и таинственно, в том смысле, что оно не всегда видимо. Направленность, обнаруживаемая в опыте познания священных Пространства и Времени, показывает стремление к восстановлению первичной ситуации, т. е. той, когда присутствовали боги и мифические Предки, когда они занимались сотворением Мира или его устройством, либо когда они открывали человеку основы цивилизации. Эта «первичная ситуация» — не исторического порядка, она не может быть хронологически вычислена; речь идет о неком мифическом прошлом, о Времени «начала», о том, что произошло «в начале», in principio.
110