— Нет никаких признаков сексуального нападения, — продолжала американка. — Это вообще не преступление на сексуальной почве в общепринятом смысле этого слова. Что влечет за собой вопрос: зачем ему понадобилось раздевать ее? Преступление произошло здесь? У вас есть ее одежда?
— Это случилось здесь, — подтвердил Коста. — В неопределенный период времени между восьмью часами, когда служащие закрывали помещение, и полуночью, когда мы прибыли сюда.
Тереза Лупо сосредоточенно смотрела на тело, пытаясь что-то осмыслить. Она не могла долго злиться. Тем более что эти люди обладали чем-то, что ей хотелось заполучить.
— Мы сделали все, что могли. Ночью беспрерывно шел снег. Из-за льда очень трудно определить момент смерти. Я веду некоторые подсчеты, но в данных обстоятельствах они не могут быть абсолютно точными.
Агенты ФБР обменялись взглядами.
Фальконе наконец обрел дар речи. Коста не мог понять, почему шеф так долго молчал.
— С вами обошлись по-божески. Что мы получим в обмен на нашу доброту?
— Мы оповестим вас, — пробормотал Липман.
Женщина посмотрела на патолога:
— Не хочу принуждать вас, но не могли бы вы перевернуть ее? Мне нужно осмотреть ее спину.
Тереза повернулась к своему помощнику, Сильвио Ди Капуа, который складывал оборудование. Тот пожал плечами.
— Мы можем перевернуть ее, — кивнула Лупо и тут же подняла руку, останавливая Липмана, когда тот без колебаний двинулся к телу. — Я сказала: «мы».
Американец неохотно отпрянул. Тереза и Ди Капуа позвали на помощь двух сотрудников морга. Они стали с правой стороны трупа и положили на него затянутые в перчатки руки.
— Произойдет что-то неприличное? — волнуясь, спросил Перони. — Мне хочется, чтобы меня, по возможности, предупреждали о всяких непристойностях.
— Тогда не смотрите! — напрямик отрезала Дикон.
По команде Терезы сотрудники подняли белый труп, перевернули его и осторожно опустили на мраморный пол. Голова на сверкающих камнях склонилась набок. Перони выругался и отошел в угол. Коста уставился на спину женщины, где имелись странные очертания в виде симметрических кривых линий, вырезанных прямо на коже от талии до плеч, подобно огромной свирепой татуировке.
— Что это означает? — спросил Коста. — Крест?
Очертания носили форму диагонального креста с четырьмя изогнутыми концами.
Тереза внимательно смотрела на тело.
— Никогда не видела ничего подобного.
— Вам очень повезло, — пробормотал Липман и нагнулся, чтобы лучше рассмотреть труп. — Он воспользовался веревкой. По крайней мере других следов я не вижу. Когда он принялся исполнять задуманное, она уже была мертва.
Пораженная Тереза качала головой:
— Рисунок очень четкий. Как такое делается?
Эмили Дикон не испытывала желания рассматривать рисунок на спине женщины. Как догадался Коста, он был ей хорошо известен.
— Для начала понадобится цветной карандаш, линейка и, возможно, скальпель, — проговорила она тихим голосом. — В дальнейшем потребуется режущий инструмент и человек с твердой рукой.
Липман достал носовой платок и громко высморкался.
— Увиденного нами вполне достаточно. Встретимся в нашем посольстве. В пять часов сегодня вечером. Приводите с собой кого хотите. Я вам доверяю. Только пусть они помалкивают и внимательно слушают меня. Я не люблю повторяться.
Фальконе с сомнением покачал головой:
— Мы в Риме. Расследуется убийство. Мы представляем государственную полицию и делаем то, что нам кажется нужным. Вы придете к нам, когда я скажу вам, и буду спрашивать у вас то, что мне нужно.
Липман вытащил из кармана конверт и протянул его Фальконе:
— Инспектор, вот приказ, подписанный большим человеком из палаццо Чиги, с которым никто из вас не захочет спорить. Все уже обговорено с вашим начальством и со службой безопасности. Посмотрите на подписи. Бумага дает мне право забрать тело в любой момент. И он уже наступил. Так что ничего тут не трогайте до прибытия наших людей.
Бледное лицо Терезы Лупо покраснело от ярости. Она подошла к американцу и ткнула его в грудь указательным пальцем:
— Прошли времена похищения тел, мой американский друг. Я тут представляю власть. И мне решать, куда отправлять труп.
Фальконе мертвенно побледнел и уставился на бумагу.
— Сколько времени остается до прибытия ваших людей? — обратился он к Липману, не глядя на него и игнорируя крик Терезы.
— Десять — пятнадцать минут.