Праздник возрождает минувшее. Но не в смысле дани памяти, а в онтологическом смысле вечного сотворения жизни. Ибо, как превосходно сформулировал эту мысль Манн, "минувшее есть, есть всегда, хотя народ и пользуется словом "было". Так говорит миф, а миф только одежда тайны, но торжественный ее наряд - это праздник, который, повторяясь, расширяет значения грамматических времен и делает для народа сегодняшним и былое, и будущее". И далее: "праздник - это уничтожение времени в тайне взаимозаменяемости предания и пророчества, которое придает слову "некогда" двойное значение прошлого и будущего, и тем самым заряжает это слово потенцией настоящего". Действительно, не существует праздников, не основанных на том или ином небесном прототипе, беспочвенные, искусственные праздники. В каждом празднике люди воспроизводят не вымышленные события, а события мифологические, имеющие свой звёздный, запечатлённый в небесных сферах прообраз. И это справедливо как в отношении национальных, религиозных и государственных праздников, так и в отношении частных праздников и памятных дат, таких как День Рождения, День Свадьбы или поминки. Почему каждый год человек отмечает своё рождение и что это значит? Имеет ли какое-либо значение то, что раньше день рождения был, как правило, приурочен ко дню памяти святого, именем которого назван человек? Конечно, люди, отмечая дни рождения, украшая торт свечами и даря подарки не задумываются о том, зачем и почему они совершают эти действия. Так принято, таков обычай. Я же скажу больше: вполне определённое духовное значение имеют не только эти, традиционные частные праздники, но и всякий раз, когда мы отмечаем некогда случившееся с нами событие, какую-то судьбоносную встречу или иное происшествие, которому мы придаём большое значение в своей жизни. Каждое такое событие имеет свою нуминозную энергетику, своё духовное содержание и значение. Воспроизводя его, отмечая в памяти или в каких-то ритуальных действиях, мы оживляем, воскрешаем, заново наделяем эту духовную силу и это духовное значение потенцией настоящего. Так мы устанавливаем связь с некими конкретными силами и смыслами духовной реальности и формируем свою духовную сущность, творим свой собственный духовный мир, безусловно влияя и на всеобщее духовное пространство, поскольку духовное не имеет границ и не знает пределов.
То же самое относится и к истории, также исполненной нуминозных символов и иерофаний, ибо ход истории - это развертывание во времени вечного, настоящего мифического события. Так, например, описанный в Торе исход евреев из Египта символизирует выход человека из низменного, животного существования, называемого "Египет", в возвышенные, духовные сферы, в "Землю Израиля". Миф повествует историю божественных актов, запечатлевает её в памяти нации как вневременный и безусловный символ, тогда как земная история человечества всякий раз одушевляет, заново претворяет этот символ в жизнь. Таким образом, ход истории имеет свои духовные корни и потаённый, священный смысл, и всякое историческое событие, исторический образ, обладает своим космогоническим прототипом, имевшим место в мифическом, неведомом Начале, у истоков всякого времени, когда всё, сотворясь, совершалось впервые. Со временем и при определённых условиях историческое событие или личность сливается со своим архетипическим прообразом и само мифологизируется, становится мифом, наполняется нуминозным, священным смыслом, переходит в сферу вечных идей, непрестанно оживающих во всё новых человеческих судьбах, побуждая их уподобляться себе за счёт своей нуминозной притягательной силы. Легендарные личности, народные предания, житие святых - всё это некогда плоть и кровь, перешедшая в сферу духа, ставшая мифом и образцом для подражания.
Такова суть формулы мифического вневременного настоящего, принципа вечного возвращения, раскрывающего тайну, к которой с разных сторон в разные времена приходили религия и наука, философия и психология, логика и мистика. И эта формула священного времени непосредственно связана с основным законом человеческого бытия, сформулированного в известной фразе: "Источник всех данностей находится в нас самих". Все знают легендарное изречение из книги Екклесиаста: "Что было, то и будет: и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем". Часто люди поверхностные ошибочно трактуют его в пессимистическом духе, как выражение смирения с безысходностью бытия. Такое понимание в корне неверно. Эта фраза - не лозунг пессимизма, но глубокое знание высших законов бытия, "ибо мы идём, как писал более двух тысячелетий спустя Томас Манн, по стопам предшественников, и вся жизнь состоит в заполнении действительностью мифических форм". О том же за пять веков до нашей эры писал и древнегреческий поэт Пиндар: "На небе знать - то же, что видеть, на земле знать - то же, что вспоминать". Удивительным, но вместе с тем вполне естественным образом древняя эзотерическая мудрость, античная философская мысль и современная наука сошлись здесь в единой точке, в центральной, отправной и одновременно конечной точке всей совокупности человеческих знаний о себе, о мире и о Боге. Научное объяснение эта истина получила из рук Юнга и звучит оно следующим образом: "Архетип есть своего рода готовность снова и снова репродуцировать те же самые или сходные мифические представления". В общем и целом всякая жизнь, по крайней мере таковая с достаточной степенью развития рефлексии и дифференциации, является восстановлением некого мифологического прообраза, новой жизнью во времени и пространстве извечных вневременных символов. Плотью и кровью священного, одушевлением духовного идеала такая цитирующая жизнь бывает редко, но всегда она повторяет некий универсальный вневременный прототип, наново осуществляет извечно бывшее. И любой праздник, каждая отмечаемая нами памятная дата - это способ осуществления этого мистического и священного закона вечного возвращения, закона мифического вневременного настоящего.
Для каждой отдельной личности её самостановление и духовное развитие, приобщение к божественному, осмысленное и исполненное значением бытие возможно только на основе её национальной принадлежности, только с помощью мифологического, религиозного и культурного достояния предков, иными словами, только внутри души нации и только за счёт национального духа. Само собою разумеется, что нация должна это достояние благоговейно сохранять и чтить, ибо её мифология, её обряды и праздники - это её связь со своей духовной родиной, со своим нуминозным прообразом. Отмечая и воспроизводя те или иные праздничные события, нация формирует своё духовное пространство, она творит свою небесную судьбу.
Если судьба человека - внешний облик внутренней жизни его души, точно также ход истории и календарь нации - это внешняя сторона душевных и духовных процессов, проходящих в глубине её естества и обусловленных факторами нуминозной природы, уходящих корнями в духовную реальность и её священные, нам неведомые, одному богу известные законы. Поэтому истинные причины как всякого праздника, так и исторического события следует искать в душевных и духовных глубинах. Здесь мы уже писали о двойственной природе любого аспекта бытия, в том числе времени и истории. Людям несведущим и духовно невежественным ведома только поверхностная, предметная сторона бытия, за которой скрыта от них абсолютная реальность духовного мира, которую можно только угадывать по контуру мирских событий и явлений, повторяющих собою свои священные прототипы, ненавязчиво намекающие на себя через посредство этих видимых явлений, настоящей причиной которых они являются. Если нация воплощает некую мысль, идею Бога, то её календарь и история - эволюция во времени и пространстве этого замысла. Эту истину превосходно сформулировал Николай Бердяев, сказав: "Русь - не то, что о ней думают во времени, а то, что о ней Бог думает в вечности". Развиваясь согласно Божьей воле, по предначертанному свыше пути, с ясным представлением о своём значении, о сакральном смысле прошедшего, происходящего и грядущего, нация процветает в гармонии с небом и землёю, духом и природой, в осмысленной полноте своего бытия, с благоговением к своему прошлому, с мудростью и терпением в настоящем, с верой в будущее.