– Кто этот маленький, желтый, с лицом, похожим на голый череп? – спросил Мотомбо, указывая на Ханса, который прятался за спиной у Мавово. – Кто этот сморщенный, курносый, который мог бы быть ребенком моего божественного брата? Зачем ему, такому маленькому, такая большая палка? – Он указал на бамбуковую дубинку Ханса. – Чую, коварства в нем, как воды в тыквенной бутыли. Того черного великана я не страшусь. – Он указал на Мавово. – Мое колдовство сильнее его колдовства! – (По-видимому, человек-жаба узнал в Мавово собрата по ремеслу.) – Я боюсь маленького желтого человека с большой палкой и мешком за плечами. Его надо убить.
Мотомбо замолчал, и мы содрогнулись, ибо, прикажи он убить бедного готтентота, кто ему помешает? Но Ханс почувствовал большую опасность и призвал на помощь всю свою хитрость.
– О Мотомбо, меня убивать нельзя, ведь я слуга посла! – пропищал он. – Знаешь ведь, что боги каждой земли мстят обидчикам своих послов и их слуг. Если убьешь меня, я начну являться тебе по ночам. Да, я буду садиться тебе на плечо и не дам тебе покоя до тех пор, пока ты не умрешь. Ибо рано или поздно ты умрешь, о Мотомбо!
– Верно, – согласился Мотомбо. – Говорю же, этот маленький полон коварства. Все боги мстят тем, кто убивает послов их земли и их слуг. Это право дано одним богам. – Мотомбо еще раз усмехнулся. – Пусть решают боги понго!
Я вздохнул с облегчением. Мотомбо продолжал иным, чуть ли не деловым тоном:
– Скажи, о Калуби, что привело ко мне, Глашатаю небес, этих белых людей? Сдается мне, они явились просить о мире с мазиту? Встань и говори!
Калуби поднялся, покорно изложил причину нашего прихода к понго в качестве послов Бауси и перечислил статьи договора, который ждал одобрения Мотомбо и короля мазиту. Мы отметили, что эта тема совершенно не интересовала колдуна. Слушая Калуби, он задремал, утомленный плетением козней или по иной причине. Едва Калуби закончил, Мотомбо открыл глаза и, указав на Комбу, молвил:
– Встань, будущий Калуби!
Комба поднялся. Четко и бесстрастно он рассказал о беседе с Бауси и обо всем, относившемся к его миссии. Мотомбо снова задремал и разлепил веки лишь в ту минуту, когда Комба описывал, как он обыскивал нас, чтобы мы не пронесли в страну понго огнестрельное оружие. Мотомбо одобрительно закивал и облизал губы тонким красным языком. Когда Комба умолк, он сказал:
– Бог говорит мне, что план мудр, ибо без новой крови народ понго погибает. Но исход такого перемирия известен одному богу, если он в силах разглядеть будущее. – Мотомбо сделал паузу, потом резко спросил: – Не желаешь ли что-либо добавить, о будущий Калуби? Бог заставляет спросить тебя об этом.
– Желаю, о Мотомбо. Много лун назад бог откусил палец у владыки нашего Калуби. Владыка прослышал, что в стране мазиту у большого озера живет белый человек, искусный врачеватель, способный ножом отсекать изувеченные пальцы. Калуби взял лодку и поплыл к тому месту, где поселился белый человек по имени Догита – вот этот, белобородый, стоящий пред тобой. Я последовал за владыкой на другой лодке, ибо хотел разведать его замыслы и посмотреть на белого человека. Спрятал лодку и спутников в камышах, далеко от лодки Калуби, прошел по мелководью и укрылся в камышовых зарослях близ полотняного жилища белого человека. Я видел, как Догита отрезает Калуби больной палец. И слышал, как Калуби умоляет белого человека прийти на нашу землю с железной трубой, изрыгающей дым, и убить бога, которого он боится.
Присутствующие изумленно заохали, а Калуби снова пал ниц и замер. Только Мотомбо, казалось, совершенно не удивился – возможно, потому, что уже знал эту историю.
– Это все? – спросил он Комбу.
– Нет, о Глашатай небес! Вчера вечером, после совещания, о котором ты уже слышал, Калуби, закутанный с ног до головы, как мертвое тело, отправился в хижину к белым людям. Я знал, что он так поступит, и приготовился заранее. Острым копьем я из-за ограды пробил дыру в стене хижины, просунул туда длинную камышинку и через нее слышал все, что говорилось внутри.
– Ох, как хитро! – невольно восхитился Ханс. – О Ханс, хоть ты и стар, тебе еще учиться и учиться!
– Я слышал немало того, что могу передать тебе, о Мотомбо, – продолжал Комба, бесстрастный голос которого напомнил мне звон льда. – Изложу то, что считаю достаточным, хотя, если ты пожелаешь, о Глашатай небес, поведаю остальное, – спокойно продолжал Комба среди всеобщего молчания. – Я слышал, как владыка Калуби, Дитя бога, заключает с белыми людьми договор, по которому они должны убить бога (каким образом, не знаю, это не обсуждалось). Взамен они получат Мать Священного цветка, ее дочь, будущую Мать Цветка, и Священный цветок, выкопанный с корневищем. Кроме того, их вместе с женщинами и Священным цветком переправят через озеро. Вот и все, о Мотомбо!