– И вот, пошел я в университет, – говорил Сиротин, широко размахивая руками, так что вода из ведра лилась ему на худые загорелые ноги, – все честь по чести, созвонился с профессором Пуховым, так и так, говорю, хотел бы вам кое-что показать, есть у меня кое-какие соображения, если все подтвердится – это будет настоящая сенсация! Весь научный мир перевернется с ног на голову! Ну, прихожу я туда… рассказывал я тебе про это?
– Сто раз уже, – фыркнула Аня и отобрала у Сиротина ведро, там и так уже половина воды осталась.
Он не заметил, стал еще сильнее размахивать руками.
– Ну, значит, прихожу я в комнату номер девятнадцать, а там сидит какой-то хмырь в костюме и в очочках таких узких. Это вы, говорит, насчет очередного кургана в Новгородской области? Ну, я, говорю, а вы-то кто? Вроде бы на профессора Пухова не очень смахиваете, я его по телевизору видел, на канале «Культура». Вот-вот, говорит, в этом все дело и есть. Как только подрядился профессор цикл передач вести на канале «Культура», так ему прохода не дают, каждый норовит про свои изыскания и открытия рассказать. И каждый уверен, что нашел не меньше чем могилу Аттилы или руки от Венеры Милосской. Причем у себя в огороде, чтобы далеко не ходить.
Аня не удержалась и хмыкнула, представив, как Сиротин приделывает руки статуе Венеры Милосской. Сиротин, ушедший вперед по тропинке, повернулся и посмотрел на нее внимательно, даже борода у него вздыбилась. Аня тут же сделала глуповатое выражение лица и захлопала глазами.
Не помогло, Сиротин смотрел пристально, словно видел ее насквозь. Придется менять тактику.
– Что пялишься? – визгливо заорала Аня. – Что вылупился на меня? Борода седая, а туда же, так и норовишь под юбку залезть! Все вы, мужики, одинаковые!
– Да кому ты нужна-то! – вздохнул Сиротин, пренебрежительно махнув рукой. – Пойдем, уж, должно быть, наши вернулись. Эх, Анюта, хорошая ты баба, только с головой совсем не дружишь. Вот скажи, откуда у тебя синяк свежий? Опять вчера напилась и на сучок налетела?
– А твое какое дело, – буркнула Аня, – ты мне кто – муж? Или папаша родной?
– Упаси бог от такой доченьки! – всерьез испугался Сиротин. – Еще прибьешь ненароком. Очень ты, Анюта, злая, неконтактная. Тяжело с тобой…
– Знаю я ваши контакты!
Тут они пришли наконец в лагерь, и Сиротин ушел в палатку к своим записям. Было тихо, только хромой Федор что-то мастерил у подножия кургана. Аня простирнула кое-что в старом тазу с отбитой эмалью, помешала в закопченном котле, который стоял на самодельном очаге, затем сложила белье в корзину и пошла к реке.
– Эй, девка, не сгорит у тебя варево-то? – окликнул ее Федор.
– Не, там, в костре, одни угли остались. – Аня махнула рукой и ступила на тенистую тропинку.
Однако через несколько шагов поставила корзину и вернулась тихонько назад. Ничего не изменилось – Федор все так же строгал дощечку, из палатки доносился голос Сиротина, наговаривающего на диктофон свои наблюдения и заметки. Ну, этот-то теперь часа два бубнить станет, ничего не заметит. Немножко не понравился Ане взгляд Федора – слишком хитроватый. Все похохатывает, да похмыкивает, а сам нет-нет, да глазами зыркнет. Небось спереть что хочет по мелочи. Хотя пока за ним такого не водилось.
Да, откровенно говоря, и брать-то у них в лагере нечего. Денег ни у кого нет, инструментов дорогих тоже, лопаты да топоры, вот и все имущество. У Сиротина диктофон и фотоаппарат простенький. Нечем, в общем, поживиться.
Аня снова развернулась и пошла по тропинке, подхватив корзину. Спустившись к речке, она не стала располагаться на камнях, а свернула в сторону и юркнула в кусты. Продралась неслышно сквозь заросли и оказалась на небольшой полянке, даже со стороны реки ее скрывали высокие камыши. На полянке никого не было, слышно было только, как гудит мохнатый шмель в цветке купальницы. Аня присела на корточки и прислушалась. Ага, вот едва слышно хрустнул сучок, пискнула мелкая пичуга.
– Привет, – сказала Аня, повернувшись лицом к лесу.
И именно с той стороны появились две фигуры в пятнистой одежде.
– Привет, – ответил Лис мрачно.
Все ясно, усмехнулась мысленно Аня, злится, что не сумели они подойти к ней незаметно. Ну, чисто как дети, ей-богу!
– Анюта, дак ты тута? – дурашливо осклабился Зюзя. – Привет тебе, привет!
И раскланялся чуть не до земли.
– Рожу-то зачем разрисовал? – спросила Аня насмешливо. – Чай, не в джунглях.