— И твой ответ?
— Да, я бы сделал это снова.
— И сейчас?
— Да. — Куин посмотрел на голубые стены и подумал, что это не правильно — говорить о подобном ужасе в комнате, которая была так чертовски прекрасна. — Полагаю, это признание доказывает, что я не раскаиваюсь в содеянном, ага… Так что же вы собираетесь делать со мной? О, и вы, наверное, уже в курсе, но моя семья отреклась от меня.
— Да, информирован.
Последовало долгое молчание. Куин ожидал вердикт, рассматривая свои новые НьюРокс, и чувствуя, как сердце в груди пропустило удар.
— Джон хочет, чтобы ты остался здесь.
Куин резко поднял глаза на короля.
— Что?
— Ты слышал.
— Вот дерьмо. Вы не можете этого позволить. Я ни в коем случае не могу остаться здесь.
Черные брови нахмурились.
— Прошу прощения?
— Э… извините. — Куин замолчал, напомнив себе, что Брат все-таки был королем, и значит, мог делать все, что душа пожелает, например, переименовать солнце и луну, или заявить, что каждый подданный должен приветствовать его с большим пальцем в заднице… так что, при желании, он мог запросто пустить кусок дерьма вроде Куина под свою крышу.
В вампирском мире слово картбланш было синонимом слову король.
Кроме того, резонно ли отказывать тому, кто на самом деле может тебе помочь? Это глупо.
Роф поднялся из-за стола, и Куин с трудом поборол желание отступить назад, хотя их разделяло примерно двадцать пять футов ковра.
Иисусе, какой же он здоровый.
— Около часа назад я говорил с отцом Лэша, — сказал Роф. — Твоя семья сообщила ему, что они не собираются возмещать убытки. Они отреклись от тебя, и по их словам, теперь деньги должен ты. Пять миллионов.
— Пять миллионов?
— Прошлой ночью Лэша похитили лессеры. Все думают, что он не вернется. Тебя обвиняют в преднамеренном убийстве, исходя из допущения, что убийцы не стали бы забирать труп.
— Ооо… — Боже, Лэш… и, черт, сумма была внушительная. — Послушайте, у меня с собой только вещевой мешок со шмотками и запасным бельем. Они легко могут все это забрать себе, если хотят…
— Отец Лэша отдает себе отчет в твоем финансовом положении. В свете этого, он хочет, чтобы ты стал прислугой в их доме.
Кровь зашумела у Куина в ушах. Раб… на всю оставшуюся жизнь? У родителей Лэша?
— Это случится, — продолжил Роф, — лишь после того, как ты отбудешь тюремное заключение. На самом деле, у расы еще осталась одна тюрьма, которая до сих пор действует. К северу от канадской границы.
Куин просто стоял, совершенно онемевший. Боже, по скольким же сценариям может сложиться его жизнь, подумал он. И смерть — не самое худшее, чем она может закончиться.
— Что ты скажешь на это? — пробормотал Роф.
Тюрьма… И Бог знает как надолго. Рабство… в семье, которая всегда будет его ненавидеть, пока все это не закончится.
Куин вспомнил о том, как шел по темному туннелю в доме Блэя и о том решении, что принял, когда вышел из него.
— У меня глаза разного цвета, — прошептал он, подняв свой проклятый взгляд на короля. — Но у меня есть честь. Я сделаю все, что нужно, чтобы все было правильно… при условии, — сказал он с внезапной силой, — что никто не заставит меня извиняться. Этого… я не могу этого сделать. То, что совершил Лэш, было более чем неправильным. Это была намеренная жестокость, которая могла разрушить Джону жизнь. Я. Не. Сожалею.
Роф вышел из-за стола и пересек комнату. Проходя мимо Куина, он бодро произнес:
— Правильный ответ, сынок. Подожди меня в коридоре вместе со своим другом. Я вас вызову позже.
— Прошу прощения… Что?
Король открыл дверь и нетерпеливо кивнул.
— Вон.
Куин, спотыкаясь, покинул кабинет.
«Как все прошло? Джон подскочил со стула, что стоял вдоль стены и зажестикулировал. Что случилось?»
Куин посмотрел на своего друга. Он не собирался рассказывать парню, что его сначала отправят в тюрьму, а затем отдадут в руки родителей Лэша до конца его дней.