— Сэр? Вы поняли свои права?
— Да, — выплюнул Лэш. — Чертовски хорошо.
Коп слева от него наклонился ближе.
— Ко всему прочему мы добавим к обвинению сопротивление при аресте. А та блондинка? Ей было семнадцать.
Глава 37
За особняком Братства исцарапанные ноги Кормии ступали по стриженной траве так быстро, насколько это было возможно. Она бежала, чтобы избавиться от себя, надеясь обрести хоть немного ясности, потому что не было такого места, куда бы она хотела пойти, но и здесь оставаться она была не в силах.
Дыхание вырывалось из ее легких, ноги горели, руки окоченели, но она продолжала бежать вдоль фланга подпорной стены, направляясь к кромке леса, потом развернувшись — назад в сады.
Лейла и Праймэйл. Лейла лежит с Праймэйлом. Лейла, обнаженная, с Праймэйлом.
Она ускорила бег.
Он выберет Лейлу. Он неловко чувствовал себя в этой роли, поэтому его устроит та, которую он неоднократно видел, которая обслуживала Братство с честью и грацией. Он выберет знакомое.
Он выберет Лейлу.
Внезапно она споткнулась на чем-то и рухнула вниз обессилевшей кучей.
Прийдя в себя настолько, чтобы поднять голову, Кормия нахмурилась, тяжело дыша. Она упала на странный, шероховатый участок лужайки, на неровность диаметром в шесть футов. Казалось, будто здесь что-то сгорело и земля еще не восстановилась.
Кажется уместным, по всем параметрам.
Перекатившись на спину, она взглянула в ночное небо. Ее бедра и легкие горели, но настоящий пожар разгорался в ее мозгу. Ей не место на этой стороне. Но ей ненавистна мысль о возвращении в Святилище.
Она — словно летний воздух, простирающийся между зеленой травой и усыпанной звездами галактикой над головой. Она была ни там, и ни здесь… и она была невидимой.
Поднявшись на ноги, Кормия медленно направилась к террасе особняка. Лампы горели в окнах дома, и оглянувшись вокруг, она поняла, что будет скучать по цветовой гамме ночного мира Другой Стороны: красные, розовые, желтые и сиреневые чайные розы были стеснительно-скромных, приглушенных оттенков. Красные шторы в библиотеке напоминали тлеющий костер, а комната для бильярда была отделана в ярко-зеленых тонах, словно украшенная изумрудами.
Так красиво. Эта услада для глаз была невероятно прекрасной.
Чтобы оттянуть время своего окончательного ухода, она направилась к бассейну.
Темная вода говорила с ней, ее блестящая поверхность пела ей, маня отблесками лунного света на мягких волнах.
Скинув мантию, Кормия нырнула в мягкую тьму, пронзая узор на поверхности бассейна. Она оставит Фритцу послание для Бэллы, потом отправится в Святилище и попросит аудиенции с Директрикс Амалией… а затем изъявит желание стать изолированной летописецей.
Кормия знала, что в ходе выполнения обязанностей летописецы, она будет следить за отпрысками Праймэйла, но для нее предпочтительнее делать это отстраненно, среди бумажного царства, чем собственными глазами созерцать сотни малышей с разноцветными волосами и прекрасными желтыми глазами.
А дети будут. Пусть она и бросила вызов его неприступности, но Праймэйлу придется сделать то, что нужно. Сейчас он еще сильнее противится своей роли, но его чувство долга одолеет протесты его «я».
Бэлла была права в своей оценке Фьюри.
— Ну, привет там.
Кормия заметалась в воде, взглянув прямо на пару огромной ботинок с металлическими мысками. Вздрогнув, она окинула взглядом высокое, поджарое тело мужчины, одетого в то, что они называли джинсами.
— И кто ты? — спросил он спокойным, теплым голосом, садясь на корточки. У него были поразительные глаза… глубоко посаженные, разных цветов, с ресницами цвета его черных, густых волос.
Прежде чем она смогла ответить, Джон Мэтью вышел из-за него и громко просвистел, привлекая внимание парня. Когда мужчина у края бассейна посмотрел через плечо, Джон покачал головой и начал что-то сбивчиво показывать знаками.
— О… черт, прости. — Темноволосый мужчина выпрямился во весь рост и поднял руки, словно останавливал сам себя. — Я не знал, кто ты такая.
Через библиотечные двери из дома вышел другой мужчина. Рыжеволосый парень в испачканной кровью рубашке, вокруг которого витала атмосфера полного истощения.
Они были солдатами, которые сражались вместе с Джоном, подумала Кормия. Молодыми солдатами.
— Кто вы? — спросила она у парня со странными, но красивыми глазами.