— Вот как! А у меня было впечатление, что вы спустились вниз и налили себе еще вторую чашку из этого кофейника.
Снова Хани насторожился и ответил не сразу.
— Вторую чашку? — сказал он. — Здесь, в этой комнате? Ничего не знаю об этом.
— Это не имеет особого значения, — ответил Вэнс. — Кто-то сегодня утром оставался наедине с кофейником. И кто бы это ни был, этот человек причастен к умыслу против мистера Кайля.
— Кто же это мог быть, господин? — Хани казался серьезно встревоженным.
Вэнс не стал сразу отвечать. Он наклонился над столом.
— Дингль говорила, что ей показалось, будто кто-то здесь возился после того, как миссис Блисс и мистер Сальветер пошли наверх после кофе. Я и решил, что это могли быть вы. Но, конечно, возможно что за второй чашкой кофе вернулась миссис Блисс или мистер Сальветер.
— Это я был тут! — сказал Хани медленно, подчеркивая слова. Я спустился вниз почти сейчас же после того, как Мерит-Амен вернулась в свою комнату. Я налил себе еще чашку и сейчас же пошел наверх. Это меня слышала Дингль. Я лгал вам минуту тому назад, потому что сказал вам раньше, в музее, будто я все утро оставался в моей комнате. Я совсем забыл о моем выходе в малую столовую, так как не придавал ему никакого значения.
— Ну, ну, это объясняет все, — сказал Вэнс, улыбаясь. — Теперь, не сообщите ли вы нам, у кого в этом доме имеется опий в порошке?
Я наблюдал за Хани и ожидал, что он проявит признаки страха. Но на его спокойных чертах появилось только выражение глубокого недоумения. Прошло целых полминуты, пока он ответил:
— Наконец, я понимаю, зачем вы меня спрашивали насчет кофе. Но вас обманывают ловким образом.
— Скажите, пожалуйста!
— Мистера Блисса не усыпили сегодня утром, — продолжал египтянин; в голосе его прорывалась ненависть.
— Вот как? А кто же вам сказал что его усыпили, Хани?
— Ваш интерес к кофе, ваш вопрос насчет опия…
— Ну и что же?
— Мне больше нечего сказать.
— Опий был найден на дне чашки, из которой доктор пил кофе, — сообщил ему Вэнс.
— Вы уверены, господин? Я этого не могу понять.
— А почему вы должны были бы это понимать? — Вэнс сделал шаг вперед. — Хани, — спросил он, — что вы знаете об этом преступлении? Вы, по крайней мере, знаете, у кого есть опий в порошке.
— Да, это я знаю. Опий в порошке имелся в походной аптечке, которую мы брали в Египет. Она в заведовании доктора Блисса. В передней наверху есть большой шкаф. Там все лекарства.
— А дверь его заперта?
— Нет, я не думаю.
— Будьте добры, пройдите наверх и посмотрите, там ли опий.
Хани поклонился и вышел, не говоря ни слова.
— Слушайте, Вэнс, — сказал Маркхэм, вставая. — Какой нам прок от того, остался ли еще опий в шкафу? Кроме того, я не доверяю Хани.
— Хани открыл нам много полезного, — заметил Вэнс. — Дайте мне еще с ним побеседовать по-моему. У него есть весьма интересные мысли. Что касается опия, то я чувствую, что жестянка с этим порошком наверное исчезла из шкафа с лекарством.
— Но почему же, — перебил Маркхэм, — тот человек, который достал опий, стал бы вынимать из шкафа всю жестянку? Не стал же бы он оставлять ее потом на своем столике, чтобы след привел прямо к нему.
— Нет, — серьезно ответил Вэнс. — Но он мог стараться набросить подозрения на другого. Во всяком случае, я буду весьма разочарован, если Хани найдет жестянку в шкафу.
— Кажется мне, сэр, — сердито вставил Хис, — что кто-нибудь из нас должен был бы пойти за опием.
— У меня была особая мысль, когда я посылал Хани наверх, — ответил Вэнс.
В передней раздались шаги, в комнату вошел Хани с видом мученика, решившегося на жертву. В руке он держал жестянку с белым ярлычком Он торжественно поставил ее на стол перед Вэнсом.
— Я нашел опий, господин.
— Где?
— Он был не в шкафу, — сказал Хани. — Место на полке, где он обычно стоит, было пусто. Но я вспомнил…
— Как подходяще. Вы вспомнили, что взяли опий некоторое время тому назад, не так ли? Не могли спать и так далее?
— Господин понимает многое, — бесцветным голосом ответил Хани. — Несколько недель назад и долго не мог заснуть, пошел к шкафу, взял опий к себе в комнату. Я положил коробочку в ящик своего комода.
— И позабыли вернуть ее? — заключил Вэнс. — Надеюсь, что вы излечились от бессонницы. Вы поразительный лжец, Хани! Но я вас не особенно порицаю.
— Я сказал правду.
— Если это не правда, — сказал Вэнс, во всяком случае это очень хорошо выдумано.
— Благодарю вас, господин.
Вэнс вздохнул.
— Вы недолго искали опий, — сказал он. — Вы наверное нашли его в первом месте, куда вы заглянули. У вас была определенная мысль о том, где вы его найдете.
— Я уже сказал вам…
— Бросьте! Не упрямьтесь! Это, наконец, надоело. — Вэнс угрожающе встал и двинулся к египтянину. Глаза его горели холодным блеском. — Где вы нашли эту жестянку с опием?
Хани отступил назад.
— Где вы нашли этот опий? — повторил Вэнс.
— Я уже объяснил, господин.
— Да, вы объяснили, но вы же сказали неправду. Опий был не в вашей комнате. Хотя у вас была причина, чтобы заставить меня это подумать. Причина? Какая? Я угадаю вашу причину! Вы солгали потому, что нашли опий…
— Господин, не продолжайте, вы заблуждаетесь!
— Вы, во всяком случае, меня не введете в заблуждение, Хани. Невероятный вы осел! Разве вы не понимаете, что я знал, где вы найдете этот опий? Думаете вы, что я послал бы вас искать его, если бы не был в этом уверен? И вы уже сказали мне это — своими египетскими окольными путями вы мне это объяснили весьма ясно. — Вэнс тут улыбнулся. По-настоящему, я послал вас искать снотворный порошок, чтобы узнать, насколько вы причастны к этому заговору.
— И что же вы увидели, господин? — в вопросе египтянина звучали и страх, и готовность принять удар.
— Да, да, — сказал Вэнс. — Вы совсем не тонки, Хани. Вы напоминаете мне страуса, про которого ошибочно рассказывают, что он зарывает голову в песок в минуту опасности. Вы спрятали свою голову в банку с опием.
— Господин Вэнс слишком ученый для моего скромного понимания.
— Вы мне надоели, Хани. Уходите, пожалуйста. Совсем уходите!
В эту минуту в передней раздался шум. В конце коридора звучали гневные голоса. В дверях показался Сниткин, крепко держа за руку доктора Блисса. Доктор, в пальто и шляпе, бурно протестовал. Он был бледен, и в глазах его было затравленное и испуганное выражение.
— Что это значит? — говорил он. — Я хочу выйти подышать свежим воздухом, и этот грубиян тащит меня наверх.
— Сержант Хис мне сказал из дому никого не выпускать. А этот тип хотел улизнуть. Что с ним делать? — спросил Сниткин.
— Я не вижу, почему бы доктору не пойти подышать свежим воздухом, — обратился Вэнс к Маркхэму. — Мы будем говорить с ним попозже.
— Согласен, — сказал Хис. — В этом доме сейчас слишком много народа.
Маркхэм обратился к доктору:
— Пожалуйста, сэр, возвращайтесь примерно через полчаса. Мы хотим вас кое о чем спросить.
— Я вернусь раньше, я хочу только немного пройти в парк. Мне душно, у меня тяжелая голова, у меня звенит в ушах.
— Я также думаю, — вставил Вэнс, — что вам необыкновенно хотелось пить.
— Да. Я выпил, по крайней мере, целый графин воды с тех пор как пришел к себе в комнату. — Надеюсь, что это не малярия опять.
— Я тоже надеюсь, сэр.
— Есть что-нибудь новое? — спросил Блисс с порога.
— О, много, — сказал Вэнс. — Но мы поговорим об этом позже.
Блисс нахмурился и хотел задать еще вопрос, но передумал и, поклонившись, удалился. Сниткин с недовольные видом последовал за ним.
ГЛАВА 13
Попытка побега
После ухода Блисса первым нарушил молчание Хани.
— Вы хотите, чтобы я ушел, господин? — спросил он Вэнса.
— Да, да, — ответил рассеянно Вэнс. — Идите Хани, примите успокоительный порошок и поразмышляйте. Займитесь, так сказать, душевной гимнастикой — «священными упражнениями», как говорит Шекспир, кажется, в Ричарде III.