Блисс и Хис в это время вернулись.
— Они пропали, — сообщил нам сержант.
— Очевидно, их взяли вместе с кинжалом, — прибавил Блисс.
— Давайте, я пошлю за парой молодцов, и мы обыщем дом, — предложил Хис.
— Этого не понадобится, сержант, — ответил Вэнс. — Я чувствую, что их не трудно будет найти.
— Я полагаю, — иронически заметил Маркхэм, — что вы можете точно нам указать, где ножны находятся?
— Да, думаю, что так. Но я проверю свою теорию позже, а пока… я буду вам очень благодарен, доктор, если вы останетесь в вашей комнате.
Блисс кивнул в знак согласия.
Вэнс направился к двери, но потом остановился и, подойдя к столу, положил кинжал себе в карман. Когда мы вышли, Блисс запер за нами дверь. Мы направились в гостиную, когда вдруг нас окликнул спокойный голос с верхнего этажа.
— Могу я вам быть полезен, господа?
Наверху лестницы стояла темная фигура Хани. Его длинное одеяние выделялось на слабо освещенной стене.
— Пожалуй, — весело ответил Вэнс. — Мы как раз направляемся в гостиную, чтобы устроить тем маленькое совещание. Присоединяйтесь к нам, Хани.
ГЛАВА 18
Свет в музее
— Почему вы не спите в такой час? — спросил Вэнс у египтянина, когда мы уселись в гостиной. — Снова желудочный припадок?
— Нет, господин. Я встал, когда услышал, что вы разговариваете с Брашем. Я всегда сплю с открытой дверью.
— Тогда, может быть, вы слышали, как Сахмет возвращалась в дом сегодня ночью?
— А разве Сахмет возвращалась? — египтянин поднял голову.
— В известной степени. Но она очень неумелая богиня. Она опять все напутала.
— Вы уверены, что она напутала не намеренно?
Вэнс поглядел на него и потом сказал:
— Слышали вы шаги на лестнице или в коридоре второго этажа после полуночи?
— Я ничего не слышал, но я спал почти час до вашего прихода, и едва ли меня бы разбудили шаги по этому толстому ковру.
— Доктор Блисс сам спустился и телефонировал мне, — объяснил Вэнс. — Вы этого не слышали?
— Первый звук, который до меня донесся, это был ваш разговор с Брашем. Потом я мог слышать заглушенные звуки ваших голосов в комнате мистера Блисса, но не разбирал, что вы говорили.
— И вы, конечно, не заметили, что кто-то потушил свет на площадке второго этажа?
— Если бы я не спал, я бы наверное это заметил, так как свет обычно доходит до моей комнаты. Когда я проснулся, свет горел, как обычно. А кто же тушил его?
— Я не знаю. — Вэнс не отводил глаз от египтянина. — Доктор Блисс сказал мне, что кто-то покушался на его жизнь.
— А! Но это покушение, наверное, было неуспешным?
— Да. Это было совершенное фиаско. Техника его была и нелепая, и рискованная.
— Это была не Сахмет! — отвечал Хани.
— Очень рад, что такое предположение можно считать устраненным, — с улыбкой сказал Вэнс. — Раз это не было действием таинственных сил, — может быть, вы выскажете предположение насчет того, кто имел основание перерезать доктору горло?
— Есть много людей, которые не будут плакать, когда он уйдет из жизни. Но я не знаю никого, кто взялся бы ускорить его уход.
— Почему вы думали, Хани, что можете быть нам полезным?
— Как и вы, господин, я ожидал, что этой ночью случится какое-нибудь прискорбное событие. Когда я услышал, как вы пришли и отправились к доктору Блиссу, мне пришло в голову, что ожидаемое событие наступило. И я ждал на площадке, пока вы вышли.
— Очень внимательно и вдумчиво с вашей стороны, — пробормотал Вэнс. — А если бы м-р Сальветер вышел сегодня ночью из своей комнаты после того, как вы легли, вы бы это знали?
— Думаю, что так. Комната его прямо напротив моей. Едва ли возможно, что мистер Сальветер отпер свою дверь и вышел без того, чтобы я это узнал.
— Но это все-таки было бы возможно? Если вы спали, а мистер Сальветер вышел очень осторожно, вы могли не проснуться.
— Пожалуй, возможно, — неохотно сказал Хани. — Но я все-таки уверен, что он не выходил из комнаты.
— В данном случае у вас желание является отцом уверенности, — вздохнул Вэнс.
— А что? Мистер Блисс предположил, что мистер Сальветер выходил ночью из комнаты? — спросил Хани.
— О, наоборот! Доктор решительно сказал, что всякая попытка связать м-ра Сальветера с этим покушением была бы величайшей ошибкой.
— Мистер Блисс был совершенно прав, — заявил египтянин.