Сальветер нахмурил брови и стиснул зубы.
— Слушайте, мистер Вэнс, — сказал он. — У нас в этом доме нет малайских метателей кинжалов. Разве только Хани знаком с этим искусством? У этих восточных людей бывают самые неожиданные способности.
— Сегодняшнее представление нельзя однако назвать артистическим. Оно носило скорее любительский характер. Любой малаец со своим крисом распорядился бы лучше. Во-первых, д-р Блисс ясно расслышал шаги убийцы и звук открывающейся двери, во-вторых, между тем, как блеснул луч фонаря, и метанием кинжала прошло достаточно времени, чтобы доктор мог отстраниться.
В эту минуту вошел Хави, держа в руках небольшой предмет.
— Вот, господин, — сказал он. — Это ножны царского кинжала. Я нашел их на площадке второго этажа около лестницы.
— Премного благодарен, — протянул Вэнс. — Я так и думал, что вы их найдете. Но, конечно, они были не на площадке.
— Я уверяю вас…
— Ну, конечно. — Вэнс прямо поглядел на Хани и на его губах появилась слабая улыбка. — Ведь не правда ли, Хани? — сказал он. — Вы нашли ножны именно там, где вы и я думали, что они спрятаны.
Египтянин ответил:
— Я рассказал, как их нашел, господин. Можете из этого делать выводы.
Вэнс казался удовлетворенным и помахал рукой в сторону двери.
— Идите, Хани, и ложитесь. Сегодня ночью вы нам больше не понадобитесь.
Египтянин поклонился и вышел. Вэнс подобрал ножны и, вложив в них кинжал, стал разглядывать золотые украшения.
— Кстати, — сказал он. — Тут есть узоры, которые могут вас заинтересовать, мистер Сальветер. Эти завитки кончаются головой шакала.
— Анупу? А! Это имя Хани. Знаете, мистер Вэнс, — заговорил Сальветер, — эти египетские копты крайне суеверны. Они верят в злые силы. Хани в глубине души суеверный египтянин, который не любит работу д-ра Блисса, мог бы решить, что смерть доктора от кинжала, некогда принадлежавшего фараонам, является своего рода мистическим отмщением за осквернение гробниц. А Хани мог увидать в голове шакала на ножнах знак того, что он, названный по имени Анубиса, избран свыше орудием этой мести.
— Очаровательная теория, — равнодушно заметил Вэнс. — Но мне кажется, знаете, что Хани далеко не так глуп и суеверен, как он это хочет нам внушить. Он принадлежит к числу тех, кто считает мудрым притворяться слабоумным.
— Да, мне это тоже иногда казалось, — заметил Сальветер. — Но кто другой…
— Да, кто другой, — вздохнул Вэнс. — Скажите, м-р Сальветер, а в котором часу вы легли спать?
— В десять тридцать. Я проснулся, только когда Хани меня сейчас позвал.
— Вы легли, значит, сейчас же после того, как принесли д-ру Блиссу записную книгу из его кабинета?
— А, он вам об этом говорил? Да, я передал ему книгу и прошел к себе.
— Книга эта была в его столе, не правда ли?
— Да, но к чему эти расспросы о книге.
— Этот кинжал, — объяснил Вэнс, — также лежал в одном из ящиков стола.
Сальветер вскочил на ноги.
— Понимаю! — воскликнул он. Лицо его стало мертвенно бледным.
— Думаю, что нет, — кротко ответил ему Вэнс. — Очень ценю, что вы стараетесь оставаться спокойным. Скажите, заперли вы этой ночью вашу спальню?
— Я всегда запираюсь на ночь.
— А днем?
— Я оставляю ее открытой, чтобы освежить комнату.
— И вы не слышали ничего после того, как легли?
— Ничего. Я очень быстро заснул.
— Еще одно, — спросил Вэнс. — Где сегодня все вы обедали?
— В малой столовой. Едва ли это можно назвать обедом. Никто не был голоден. Это был только легкий ужин.
— А что делали отдельные жители дома после обеда?
— Хани прошел к себе, доктор, миссис Блисс и я сидели в гостиной около часу, после чего доктор пошел в свою комнату. Немного позже ушла Мерит-Амен, а я сидел до половины одиннадцатого и старался читать.
— Благодарю вас, мистер Сальветер. Больше ничего не надо. Будьте добры сказать миссис Блисс и доктору, что мы их больше не будем беспокоить этой ночью. Мы снесемся с ним завтра утром. Идемте, Маркхэм.
— Я бы мог сделать еще многое, — проворчал Хис. — Но в этом деле работают с прохладцей. Кто-то бросил кинжал в Блисса, и, если бы мне предоставили свободу, я бы докопался до истины.
Мы уже стояли у наружной двери, когда Вэнс поглядел на стальную дверь, ведущую в музей, и вдруг выпрямился.
— Минутку, мистер Сальветер, — крикнул он, — тот уже начал подниматься по лестнице и вернулся. — Почему в музее горит свет?
Я поглядел на низ стальной двери и в первый раз заметил тонкую полоску света. Сальветер также поглядел на дверь и нахмурился.