Утром за завтраком ты сообщил Михалу, что он поедет к кузинке, а, папа, дескать, будет его навещать.
— А почему мы не можем остаться здесь? — спросил мальчик сразу во множественном числе. Ему и в голову не приходило, что нас можно разделить.
— Меня часто не будет дома, — ответил ты.
— Но будет Кристина.
Ты покачал головой:
— У пани Кристины есть свои дела, она не может бесконечно тобой заниматься. Теперь, когда я вернулся…
Михал резко вскочил. Перевернув локтем молоко, он бросился ко мне и крепко обнял за шею.
— Зачем ты вернулся? Зачем ты вернулся? — повторял мальчик.
Ты посмотрел мне прямо в глаза, и это был очень серьезный взгляд. Ребенок же в это время не на шутку разрыдался.
— Он к вам очень привязан, — медленно начал ты.
Оторвавшись от меня, Михал встал в позу уличной торговки и начал выкрикивать через плечо:
— Я не останусь без нее, я не останусь без нее, и все!
— Мы решим этот вопрос, — серьезно проговорил ты. — Вернись на место и закончи завтрак.
Михал посмотрел мне в глаза, и я моргнула ему: мол, все будет в порядке. Затем вытерла пролитое молоко и поставила перед мальчиком новое.
— Жалко, — сказал он жалобно, — столько молочка пропало.
Ты обезоруженно улыбнулся, и в этот момент я почувствовала неприязнь к тебе. Ты не знал, чего только не пришлось нам пережить. Как нам все время не хватало денег, и иногда мы ели только хлеб и картошку. Как в самые голодные дни я выклянчивала для Михала сухое молоко от родителей моих учеников. Больше всего мне врезалась в память сцена на рынке. Каждый раз Михал останавливался около торговки сладостями. Он жадно осматривал все эти конфетки из крахмала, самодельные леденцы на палочках и шел дальше. В конце концов я не выдержала.
— Хочешь леденец? — спросила я.
Не глядя на меня, мальчик сказал:
— Узнай, сколько стоит.
— Пятьдесят пять грошей, — с готовностью ответила торговка.
Михал подумал, а потом произнес:
— Не переношу сладостей.
Я любила его в те минуты, я полюбила его с того мгновения, когда там, у реки, почувствовала его ручку в своей ладони.
Ты тогда ушел, а мы занялись своими обычными делами. Убрали посуду: я мыла, а Михал вытирал; сходили за покупками, а потом начались уроки. Две тупые соседские девчонки мучились с английским. Я задавала вопросы, после чего повисала пауза. И Михал из-под стола, как всегда, отвечал без ошибок.
— Михал, — корила я его.
— Я сначала посчитал до десяти, — оправдывался мальчуган.
Уже было темно, когда мой последний ученик, тот, что с разговорным французским, закончил заниматься. Ты встретил его в дверях.
— Это еще что за человек? — Твой тон был подозрительным.
— Я даю уроки иностранных языков, — невинно ответила я. — На это мы с Михалом жили.
Ты ничего не сказал, я усмехнулась про себя. Не ведая этого, ты уже попал в мои сети. Вечером, когда Михал отправился традиционно спать, переместившись в итоге в мою кровать, ты попросил уделить тебе минутку внимания.
— Я не буду вас ни о чем спрашивать, потому что сейчас чем меньше знаешь, тем лучше. Михал не может оставаться тут по ряду причин. Вы не могли бы поехать с ним к кузинке и какое-то время побыть там, пока мальчик не привыкнет.
— Хорошо, — согласилась я. И добавила без задних мыслей: — Только он должен хотя бы немного пожить с вами. Ему нужен контакт с отцом…
— Я подумаю об этом, — пообещал ты.
Конечно, я преследовала и свою цель. Потому что почувствовала, что полюбила тебя. Сразу после твоего появления мне захотелось поменять прическу. Я распустила волосы и заколола их за уши. Купила хорошую косметику у тех девиц, которые приходили ко мне на немецкий, и стала подкрашиваться. Едва заметно, только чтобы сапфиры в моих глазах чуть заблестели… Продолжала давать уроки, но тебя это злило. Я делала вид, что не замечаю. Предпочитала иметь собственные деньги. Однажды даже дошло до конфликта, когда ты наткнулся на этих «девиц».
— Кого вы приглашаете в дом? — возмутился ты.
— Если бы не они, ваш сын и я — мы бы оба умерли с голоду, — ответила я, а про себя подумала: «Такой вопрос вы должны были бы задать своей матери».
И уже вечером, когда Михал спал, а я стирала его брючки, ты подошел ко мне. Я не подняла глаз.
— Простите, — тихо произнес ты.
Целыми днями тебя не бывало дома, а появлялся, когда Михал уже спал. Исключениями были воскресенья. В одно из таких воскресений мы вместе выбрались за город. Я сидела напротив вас в деревенской повозке и думала: вот передо мной два самых важных человека на свете — мужчина и мальчик. В этот момент уловила твой серьезный взгляд. Наши глаза встретились.