— Признайся во всем мужу, — советовал мне исповедник.
— Не могу, — отвечала я.
В общем, я была утвердившейся грешницей. Но грехи мне отпускались. Больше всего мне нравился костел Братьев Бернардинов на Медовой. Один из братьев был интеллектуал, часто и моя исповедь превращалась в дискуссию. Иногда я даже не могла подняться с колен — они становились деревянными. Потом нашла способ — просто вставала на них попеременно. Люди, наверное, думали, что у меня огромное количество грехов на душе, так как я подолгу не покидала исповедальню. Я ходила и в другие костелы. Но там исповедники не понимали моих грехов.
Ты пару раз спросил меня, куда я иду. А я отвечала: в костел. Наконец ты обратил на это внимание:
— Ну что ты без конца в костел, как деревенская баба?
— Я чувствую в этом необходимость.
— Еще чуть — чуть, и станешь святошей, — заключил ты с недовольным выражением на лице.
Я была не в силах тебе объяснять, чем является для меня причастие. Это была близость двух образов, которые я просто не могла увидеть глазами. Каждый раз, когда ксендз клал мне на язык просфору, меня охватывало состояние необъяснимого счастья. Как тогда, когда я лежала тяжелобольная на носилках и слышала голос отца… Я надеялась, они оба меня простят, что попутала человеческое с Божьим и что дорогу к Богу мне прокладывал один из них. Иногда тот младший, но иногда терновый венец ранил, чело старшего, и тот старший падал под крест… Я была всегда близко, готовая помочь… однако стояла и не могла сдвинуться с места…
Я решилась наконец поговорить с тобой. Сказала, что хотела бы обвенчаться в костеле. Ты серьезно посмотрел на меня:
— Зачем тебе это нужно?
— Нужно.
— Но зачем?
— Я верю, Анджей.
— Видишь ли, — произнес ты с легким раздражением. — Я тебе не запрещаю, но ты прекрасно знаешь, что я не верующий человек.
— Это может измениться.
Ты ничего больше не ответил, но моя деликатность в этом вопросе произвела впечатление, ты страшно не любил любого рода агитацию. В один из вечеров сам вернулся к теме.
— Ну, не прошло у тебя с этим венчанием? — спросил ты.
Я молча посмотрела тебе в глаза. Наши глаза умели разговаривать между собой. Оформила все документы, в том числе на венчание не по месту жительства. Я бы не перенесла, чтобы тот жирный ксендз связывал меня с тобой венцом. Ты был о нем такого же мнения. Как-то он явился к нам после распевания коляд. Ты отнесся к нему очень сухо. Я испугалась, что он проговорится о моем крещении, которое наверняка запомнил, поскольку меня рекомендовал сам кардинал. Но он лишь окропил углы, принял деньги и убрался.
— Судя по салу на брюхе, у ксендза достойные прихожане, — бросил ты резко.
— Анджей!
— Не переношу святош!
— Среди них есть прекрасные люди.
— Их днем с огнем нужно искать, дорогуша!
Всегда, когда раздражался, ты называл меня дорогушей, и меня это смешило, поскольку что я сразу видела себя в роли пажа у тебя под боком.
Мы венчались на Мазурах, где недавно у нас появился летний домик. Свидетелями были Михал и бабка Калиновская, которую мы «купили» вместе с этим домом. На мне было светло-лиловое платье, сшитое паном Крупом по модели из французского журнала. Нужно отдать должное, портной умел передать парижский шик, платье было скроено очень эффектно, может, даже слишком. Ты язвительно заметил, что мое платье подходит к тебе и костелу, как цветок к тулупу. Однако признал, что я прекрасно выгляжу. Вы с Михалом натянули костюмы, и вас это одинаково нервировало.
— Это обязательно? — жалобным голосом спрашивал ты. — Ведь знаешь, костюм сковывает мою душу.
— Но ты не пойдешь к венцу во фланелевой рубашке? — Я была немилосердна.
— Хотелось бы, — отбрыкивался ты.
Бабка Калиновская тоже нарядилась: платье с фалдами, к нему белый воротничок и манжетики, только туфли были изношенные и такие же изуродованные, как ее ноги.
С самого утра у меня был комок в горле — я в своем репертуаре. А когда мы стояли на коленях перед алтарем, то почувствовала себя настолько счастливой, что сразу появился страх. Виной были моя еврейская натура и убеждение, что за каждую хорошую минуту нужно заплатить. Потом мы фотографировались на фоне макового поля. Цветы были высокие, почти что до колен. Я держала в руках свой свадебный букет из маленьких белых розочек.