Изабелла Розенталь
Святая грешница
Глава 1. Пятница
Любовь — это трудный путь. Трудный, потому что он либо вознесет тебя к небесам, либо низвергнет в преисподнюю.
Мария лежала в своей роскошной кровати. Тяжелое дыхание, боль в теле — все говорило о том, что она сегодня снова не выйдет из дома. Тело не поддавалось никаким уговорам. Руки свисали беспомощно с кровати, темные длинные волосы закрывали глаза, оставляя маленькую щелочку для обзора комнаты. Во рту пересохло, и голос раздавался редкими хриплыми звуками. Она очень устала и обессилила. Всю неделю Мария изгоняла бесов из душ страдающих мужчин и женщин.
— Да, я вижу, в моем баре стоит бутылка вина и немного виски, — произнесла она медленно, едва слышным для себя самой голосом, — значит сегодня пятница.
Уже в воскресенье бар снова будет полон. Об этом позаботится Анита — она всегда считала Марию своей покровительницей.
Красная помада осталась кровоподтеками по всей простыне — как следствие недельных утех с теми, кому она дарила себя.
Анита придет вечером. Я должна встать и убрать все сама. Она же просто добрая девушка, которая приходит ко мне за советами. Ах, ее пьяница-муж. Он появляется в понедельник первым, с утра, перед работой. Он любит, когда я сонная, поэтому у него есть ключ. Алекс тихо, на рассвете пробирается ко мне в кровать и начинает ласкать ноги. Он утверждает, что вся энергия любви заключается в лодыжках и коленях. Я верю ему, он же любит. А как можно не верить любящему человеку? Он пользуется добродушием и доверием своей жены, и каждый вечер воскресного дня забирает ключ из ее рук со словами: «Я хочу, чтобы ты была чистой во всем, даже в таких мелочах, как ключи. Завтра на работе я его отшлифую, как следует». Выходит так, что в понедельник он приходит в дом, который только убрала его чистая жена. К ней он совершенно не прикасается. Она, кажется, только рада этому.
А в пятницу приходит она, чтобы убрать за ним и ему подобным несчастным последствия изгнания бесов страдания.
Я люблю каждого.
Пролежав еще пару часов, Мария, наконец, села на краешек кровати и улыбнулась. В окно пробивался свет. Это была редкость, чтобы в ее особняк попадали лучи солнца, и ее тело в такие дни наполнялось удивительной жизненной силой. Мария подняла руки к небесам, забыв о бардаке в своем логове страдающих сердец, с легкостью подхватила шкатулку. И долго не решалась ее открывать. Мария поставила шкатулку на столик рядом с кроватью, нахмурилась и упрямо уставилась на дверь.
Ну, когда же ты придешь, Анита, ну когда, я не могу одна ее открывать, ты же знаешь, мне страшно, что все исчезнет. В этой шкатулке я родилась.
Шкатулка, как и многие предметы в доме, хранились в огромном антикварном шкафу. Дубовые двери шкафа были отделаны золотыми лентами и янтарем. Этот шкаф однажды прислал друг отца Марии из путешествия. Он так и написал в письме: «Нет ничего драгоценней, чем золото, нет ничего женственней янтаря, а дуб, в который заключен этот камень, является символом покровительства мужчины над женщиной». С тех пор этот шкаф стал алтарем Марии. Здесь хранились вещи для будней: высокие сапоги, латексные платья и юбки, откровенные костюмы, интимные игрушки. Книги тоже были в этом убежище от серого промозглого мира. Они стояли на самой верхней полке. Таким образом, никому и в голову не приходило добраться до них. Никому, кроме Аниты.
Анита чувствовала, что необходима Марии сейчас сильней, чем обычно и очень торопилась. Только Алекс, вернувшись с работы раньше обычного, увидел, как жена собирается куда-то и решил навести в доме порядок.
— Куда это ты пудришься, кукла недоделанная? — спросил Алекс, откидывая стул к стене.
— Но Алекс, любимый, малыш…
— Не называй меня так, какой я тебе малыш?! Я вешу 120 килограммов и могу убить любого с одного удара.
— Алекс, не надо никого убивать. И… не мешай мне, пожалуйста, мне надо идти.
— Куда?
— К Марии. Я помогаю ей убирать квартиру по выходным. Это странно, что ты пришел домой сейчас. Я тебя даже не ждала.
— К Марии? Ну, иди, иди, только смотри, не нахватайся от нее всяких пошлостей. Узнаю, что изменяешь, — убью!
Анита не слушала мужа. Он был ей противен. А последнее время даже жалость уступила место безразличию с некоторыми проблесками ненависти.
— Ну, если убьешь, значит, так располагает Господь, — только и успела сказать она, выйдя за дверь, как следом полетело обручальное кольцо Алекса.
Конечно, она знала, что муж был отходчивым и добрым. Особенно по понедельникам вечером. И иногда по вторникам, когда он ходил на работу только чтобы подшлифовать ключ. В доме и правда была кристальная чистота. Чистота, достойная Бога в лице Алекса.