“Кроме тебя”, - подумала Грета.
— Кроме тебя, — сказал Клайс, прижимая ее к своей груди. Она откинула голову ему на плечо, закрыла глаза.
— Это иллюзия, Клайс. К сожалению, мир не исчез…
— Клайс!.. Грета!.. — позвал их с кухни крикливый голос. — Быстро за стол!
— Отпусти меня, — попросила Грета.
— Как?
— Просто разожми руки…
— Быстро за стол! — донеслось с кухни еще раз.
Клайс со вздохом отстранился от нее, и Грета смогла повернуться к нему лицом. Они молча глядели друг на друга.
— Надо идти, — сказала Грета, когда больше нельзя было терять ни секунды.
Он улыбнулся.
— Я не хочу… есть…
— Как будто у тебя есть выбор!
— Пошли, — сказал он с видом человека, принявшего окончательное решение.
Она толкнула его к двери.
— Клайс!.. Грета!..
Он оскалил зубы, глухо зарычал и отправился на кухню. Грета — следом за ним.
Они уселись на свои места. Надо было что-то говорить, что-то отвечать на дурацкие вопросы, словом, вести себя, как обычно. И они делали все это до тех пор, пока еда в тарелке не закончилась.
А потом они вышли прямо в туман, где никто не мог их увидеть, и, значит, можно было сжать его руку, и просто идти в никуда, сквозь плотный осязаемый воздух…
Город в тумане был совсем другим, с иными правилами пространства. Грета и Клайс медленно двигались вперед, но все вокруг так же замедлило свой обычный темп.
Машины с включенными фарами проплывали вдоль тротуара, прохожие стали тем, чем были всегда — просто призраками, смутными силуэтами, привидениями, их материальность оказалась лишь мифом, а теперь туман развоплотил их, и Грета знала: если подует сильный ветер, все это исчезнет. И город, и люди, и колокола…
Колокола Окраинного Храма пробивались сквозь вату, их мрачное гудение напоминало затянувшееся прощание. Напоминало реквием по этому миру, ставшему белой пустотой…
— Клайс, — Грета сжала его руку. — Может, Он просто не успел никого спасти? Он вернулся, но было слишком поздно… Все было уже заражено. И воздух, и вода, и земля… Клайс, они все больны. Все, кроме нас.
— Я знаю, — ответил он, переплетая пальцы с ее пальцами. — Но так ли они виноваты, что вакцина запоздала?
— Нет праведного ни одного, — сказала Грета. — Нет понимающего. Никто не ищет Бога. Все совратились с пути, все до единого негодны… Нет делающего добро, нет ни одного… Разрушение и смерть на путях их, они не ведают пути мира…
— Я знаю….
— Ты знаешь, — повторила она. — И все знают. И все ждут. И самое страшное в том, что сделать уже ничего нельзя.
Потому что туман…
Яркая курточка Бонги выделялась размытым пятном на фоне серой массы, имевшей очертания Окраинного Храма. Они подошли к паперти, и Грета окликнула Бонгу. Тогда Клайс отпустил ее ладонь, они снова стали братом и сестрой, просто братом и просто сестрой…
— Привет! — отозвался Бонга.
— Тебя видно с десяти шагов, — заметил Клайс. — А где Пол?
— Вот он. — Бонга кивнул на что-то рядом с собой, и тогда Пол шагнул навстречу. Его лицо было осунувшимся и мрачным, глаза покраснели. Вероятно, он плохо спал этой ночью.
— Пойдемте, — сказал он. — Пора на Голгофу.
И зашагал, не оборачиваясь, растворяясь в белом шуме помех. Бонга глупо улыбался, провожая его взглядом, пока Лорди, материализовавшись из тумана, не зацепил его плечом. Тогда они все отправились следом за Полом, и неожиданно догнали его через пару шагов.
— Ни черта не видно, — протянул Бонга. — Вот это да!
Пол взглянул на Грету.
— Тебе когда снимают гипс?
— Можно сегодня вечером…
— Нужно сегодня вечером!.. — он обхватил себя руками, будто желая согреться, хотя холодно не было. — Как я не хочу туда идти! — добавил он.
Грета промолчала.
— А где маленький засранец? — поинтересовался Клайс.
— Дома, — буркнул Пол. — Я запретил ему на это смотреть… Марек еще ответит!
— Ты это уже говорил.
— Заткнись!.. Я просто в ярости, Клайс. Я ненавижу их всех.
В размытой реальности тумана скопилось огромное количество теней, но Грета, улавливая их каким-то особенным чувством, скользила мимо, не дотрагиваясь даже краем рукава до тех, кого считала призраками. А теней становилось все больше, и вот уже Бонга налетел на какую-то тетеньку и униженно верещал “Тетенька, простите!”, пока не сообразил, что можно просто вырваться и сбежать.
Клайс шел совсем рядом. Им не надо было видеть друг друга, чтобы идти рядом, и даже касаться друг друга было необязательно. А потом они дошли до Проспекта, за которым находилась школа, и остановились на перекрестке.
Полицейский в специальных очках регулировал движение при помощи особой панели управления. Узкие силуэты машин шли по пеленгу с довольно большой скоростью, напоминая рыбу, спешащую на нерест. Пол молчал слева от Греты, открывая и закрывая выкидное лезвие ножа. Его челюсти были стиснуты, глаза мрачно уставились в несуществующую даль.
“Держись”, - Грета на секунду сжала его запястье, ощутила под пальцами жесткий кант рукава.
“Держусь”, - ответил он взглядом. И опять отвернулся.
Полицейский переключил режим, и засветились синие линии коридора, вдоль которых языки тумана казались особенно неправдоподобными. Друзья шагнули на мостовую и пошли навстречу полчищу серых теней.
Они поднялись по лестнице и оказались в широком холле, уже заполненном учащимися. Пол оглядел толпу тяжелым взглядом. На его унижение собралась посмотреть вся школа. Классы строились в каре, каждый отдельно, но Красавчик Эни, специально поджидавший Монахов у входа в рекреацию, тут же оказался рядом.
— Привет, Пол, — сказал он. — Как тебе все это? — Красивым жестом он очертил полукруг, указывая на собравшихся. — Ты правда готов?
Пол промолчал. Грета видела, как побелело его лицо, но он сдержался. Бродяги пытались спровацировать еще один конфликт.
— А, Монахи, — раздался презрительный голос Готтлиба, — пришли унижаться? Надеюсь, что его накажут кнутом!
— Показательная порка, — тонко улыбнулся Эни.
— Как ты сказал? — переспросил Пол.
— Идем! — Клайс крепко взял своего друга за плечо, толкая впереди себя. Перед ними расступались.
Мелькнуло печальное личико Алдыбея, “держись, Пол”, шепнул Бонга, а Лорди метнул на Марека угрожающий взгляд.
Марек молчал, и Грета неожиданно поняла, что он совсем не рад происходящему. Но это было уже не важно. Сейчас случится то, после чего уже не будет дороги назад… Сейчас? Грета вспомнила яму с кольями, содрогнулась. Игрушечная война за территорию Полигона становилась реальностью.
— Всем построиться! — крикнул Тренер, учитель физкультуры. Он прошел перед строем, проверяя линию. Двое младших клириков в черной форме, возле голографического водопада, сжимали в руках шокеры. Постепенно гул затихал, воцарялась тишина.
Один из клириков прошел по проходу между построенных классов, закрыл дверь, отделявшую рекреацию от лестницы, и вернулся на свое место. Классы замерли по стойке “смирно”. Пол, стоявший рядом с Гретой, судорожно вздохнул, и Грета незаметно взяла его за руку.
Они стояли уже минут пять, но ничего не происходило. Грета глядела на водопад, мерцающий в оконном проеме, пытаясь ни о чем не думать, но внутренняя дрожь становилась все сильнее. И вот, когда дрожь перекинулась на ноги и охватила все тело, портал директорского кабинета открылся, и человек в дорогом костюме не торопясь прошествовал в центр. Он был один. С ним не было ВТОРОГО, в черном, и Грета услышала общий вздох облегчения. Электрошоковая команда встала за Директорской спиной, по правую и левую руку.
— В нашей школе, как вы знаете, — Директор чеканил каждое слово, — произошло ЧП. Двое учащихся класса номер семь, а именно — Пол Юргенсон и Марек Снечкус, устроили в рекреации безобразную драку. Пусть они выйдут сюда!