Дракон расправлял реактивные крылья, готовясь к полету. Из дюз, расположенных под хвостом, вырывалось пламя, вместо зубов в открытой пасти клацали ядерные ракеты. Помогая себе корявыми лапами, Дракон выползал на старт.
Дорога была из костей. Она стояла на ней босыми ногами, чувствуя, как проваливается вниз, все глубже и глубже. Маленькие черепушки мерцали то здесь, то там, кости были неровными, с обломанными острыми краями, с осколками, готовыми пропороть ступню, но надо было идти. Она пошла вперед. Справа и слева вставали стены тумана, изменялись миражами, напоминая то лес, то каменную стену, но не исчезали. Правда, иногда ненадолго расступались, пропуская языки холодного огня.
Грета все ускоряла шаг, прекрасно понимая, что стоит ей побежать, как безумие накроет ее с головой, и тогда останется лишь кричать от страха. Она все понимала, но сделать ничего не могла.
И вот, когда ужас уже почти вывернул ее наизнанку, она неожиданно услышала чьи-то шаги.
Она замерла, закрывая рот руками, чтобы не закричать. Ноги ушли по щиколотку в кости. Кто-то стоял напротив нее. Кто-то высокий, с длинными волосами и странно знакомой фигурой. Грета не видела его лица, но неожиданно страх исчез.
Теперь она была не одна.
— Т-ты кто? — спросила она, стуча зубами. — И что ты здесь… делаешь?
Тот, кто стоял напротив, вдруг помчался прямо на нее, и тогда она, наконец, закричала.
Добежав, он схватил ее, выдергивая из костей, поставил обратно.
— Бежим! — выдохнул знакомый голос.
И они побежали.
Они мчались сквозь пустоту, а стены тумана клубились, выбрасывая щупальца. Кости сами прыгали им под ноги. Грета то и дело спотыкалась, поэтому тот, кто бежал рядом, неожиданно подхватил ее и вскинул себе на плечо.
— Отпусти меня! — взвизгнула Грета.
— Заткнись!..
Кажется, он выбивался из сил, Грета слышала его тяжелое дыхание. Еще несколько мгновений стремительного бега, и стены тумана неожиданно кончились. Грета увидела поляну, напоминавшую кусок Полигона, всю в выбоинах, заполненную искореженным железом — и залитую звездным светом. Ее отпустили. Она испуганно подскочила, но поняла, что больше не проваливается в кости. Костей не было, была самая обычная дорога, изъезженная тяжелой бронетехникой.
Тогда Грета поглядела в лицо стоящего напротив и неожиданно рассмеялась.
Это был Шаман.
Пока она смеялась, Шаман пристально глядел на нее.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он, закрывая ей рот рукой. — Перестань хохотать, отвечай на вопрос.
— Здесь — это где? — она легко отпрыгнула, закружилась на пятке. — Я не знаю, где я, но мне здесь нравится! Совсем как на нашем Полигоне!
Он шагнул к ней и взял за руки. Теперь она рассмотрела Шамана как следует. Он был выше Клайса где-то на полголовы, и гораздо шире в плечах. Его волосы были длинными, как у Бродяги, и отливали красным, падая на бледное лицо, отчасти скрывая мрачный взгляд и хищную линию губ. Он так же разглядывал ее, не отпуская.
— Кто это сделал? — спросил он, наконец.
— Сделал что? — не поняла Грета.
— Ты здесь, значит ты — мертва. И я спрашиваю, кто это сделал? Кто-то из Бродяг?
— Как это — мертва? — Грета отдернула руки, ощупала свое тело. Поднесла пальцы к глазам. — В каком смысле… мертва?..
— Мне повторить свой вопрос?
— Подожди… Я не понимаю… Мне снились колокола, а потом…
— Кто? — он шагнул к ней, вздернул вверх ее подбородок, заглядывая в глаза.
— Ты правда шаман? — спросила Грета, прекрасно зная ответ.
Он молчал, ожидая ответа на свой вопрос.
— Это не важно, — проговорила она, отворачиваясь.
— Тебя надо вернуть назад. — Шаман отступил на шаг, и Грета увидела коготь Дракона.
Коготь масляно блестел в звездном свете, он был довольно здоровый и, кажется, острый. Он висел на кожаном шнурке, ударяясь об грудь Шамана при резких движениях, как, например, сейчас, когда Шаман заплетал свои волосы в косу, рывками закладывая прядь за прядь. Грета никогда не видела, чтобы вместо креста носили шаманский амулет, это было так дерзко и так восхитительно, что ей опять захотелось смеяться и танцевать.
— Я не хочу назад! — крикнула она.
— Раздевайся! — приказал Шаман.
— Какого хрена?!.
— Нет времени объяснять! Быстро снимай одежду!
Сорвав с груди коготь Дракона, он начал чертить на земле круг. Наверное, это было действительно серьезно. Грета зажмурилась и стащила с себя ночную рубашку. Холодный ветер тут же укутал ее тело с ног до головы, принося неожиданное облегчение.
— Ложись на землю!
Грета посмотрела под ноги и увидела, что линия, очерченная когтем, замкнулась и интенсивно светится в полумраке, почти как разметка школьного стадиона. Она легла так, чтобы оказаться в центре круга. Шаман встал на колени рядом с ней.
— Я спрашивал тебя про это, — сказал он совсем тихо, касаясь пальцами воспаленных рубцов на ее теле. Грета поняла, что сейчас заплачет.
— Это сделал мой отец, — сказала она. — Ты это хотел узнать?
— Да. — Шаман полоснул себя когтем по запястью, и его кровь потекла по ее коже.
— Это коготь Дракона? — спросила Грета, закрывая глаза. Боль, ставшая уже привычной, уходила.
Становилось хорошо.
— Ты видела Дракона? — теперь голос Шамана звучал издалека.
— Не один раз, — ответила Грета, засыпая. Потом она снова услышала колокола, но это были уже другие, утренние колокола, и звонили они совершенно иначе.
Она проснулась из-за возни в коридоре. Кто-то пришел. Свет падал на распятие, за окном светило солнце. Открылась дверь, и в комнату вошли на цыпочках Бонга, Юнит, Пол, и последним — Клайс.
— Она уже проснулась! — громко объявил Юнит.
Бонга подошел к окну и распахнул рывком занавески. Комнату наполнил солнечный свет. Грета зажмурилась.
— Клайс, притащи кресло, — попросил Пол.
— Ты как? — спросил он, присаживаясь на корточки рядом с кроватью. — Я тебе спрей принес, будешь мазаться раз в два часа… Спорим, я понимаю тебя лучше остальных!
Грета улыбнулась.
Послышался шум передвигаемого кресла. Клайс подтащил его к кровати, и Пол тут же занял единственное место, где можно было комфортно сидеть. Бонга и Юнит встали поблизости.
— Это тебя так наказали за то, что ты пропустила математику? — изумился Юнит. — Что же тогда сделали с Клайсом?
Пол и Клайс захохотали. Грета тоже попробовала смеяться, но закашлялась, хватая ртом воздух.
Клайс тут же оказался рядом, обнимая ее. Пол, видя это, тяжело вздохнул и закатил к потолку глаза. Бонга и Юнит не обратили внимания. Бонга с печальным видом вынул из бэга бутерброды и положил их на письменный стол.
— Вот, это тебе, — сказал он Грете, тяжело вздохнув. — Можешь все съесть.
Юнит мерзко захихикал. Грета поглядела на Бонгу с благодарностью.
— Бери, бери, — сказал Юнит. — Бонга не может есть.
— Что? — удивилась Грета.
— То, — отозвался Бонга. — Вот! Разве не заметно?
И он, вытянув шею, наклонил к ней лицо.
Одна из его щек была здорово больше другой.
— У меня флюс! — сказал он с непередаваемым отчаяньем.
— Бог наказал его за чревоугодие, — пояснил Пол. — И теперь он совершенно не может есть. А к зубному идти — боится.
— А кто не боится? — огрызнулся Бонга. — Вон, у нас парни во дворе рассказывали… У Ганса заболели зубы, его потащили к врачу. А там стоит ржавая бормашина, еще до Второго Пришествия сделанная… Ганс сел в кресло, а его пристегнули за руки и за ноги, чтобы не дергался, а в рот засунули распорку, чтобы не закрывал… И час сверлили зубы без наркоза, так, что у него до сих пор щека дергается!.. А потом оказалось, что вылечили не тот зуб!.. — На глаза Бонги навернулись слезы. — И ты хочешь, чтобы меня так же?.. Да?..