- Это вам снится...
- Вот как? И если я вдруг поцелую вас, то пощечину вы мне не влепите? Сон-то мой...
- Тогда вы поймете, господин Полоз, что такое реалистичный сон, заканчивающийся фингалом под глазом и вывихом челюсти...
- Это угроза?
- Предупреждение.
Как хорошо с закрытыми глазами... Счастье! Большое и пушистое! Сюда бы еще одеяльце да чашечку горячего шоколада...
- А что мы стоим? Кого ждем? Я здесь, вы здесь, так что строевым шагом на место нашей дислокации в зал Витражей марш!
- Интересно, с каких это пор вы отдаете мне приказы?
- С тех самых пор, как вы объявили себя моим возлюбленным!
А что? Из каждой ситуации, даже такой паршивой на первый взгляд, надо извлекать максимальную пользу! Когда еще представится шанс просто так покататься на верных слугах Инквизиции? Да и представится ли он вообще...
- Знал бы я раньше, что ради этого почетного звания мне придется так себя компрометировать, то держался бы я от вас подальше! А все обязанности свалил бы на Лилит или Цербера!
- Не шипите... Ведь в случившемся виноваты вы сами...
Ну, может и я немножко, но это - лирика помешанная на тайны мадридского двора. И всю подноготную этих событий знать никому не надо. Я бы даже сказала, что - вредно! А нервы беречь надо...
И самое главное - самой бы последовать этому совету! Потому как все мои болезни от нервов! Этих страшных и несчастных клеток, которые заставляют меня в противовес всем моим моральным принципам виснуть на Полозе в минуты слабости!
- Знаете, Ольга, а вы немножко отдохнуть не пробовали? Может, вам получше бы стало от этой малюсенькой передышечки?
Мне получше станет только тогда, когда я буду лежать на кружевных подушечках да под тремя метрами земли! Вот уж тогда у меня ничего болеть не станет! И доставать меня тоже некому будет!
Красота...
- Вы лучше ногами работайте, а не языком, господин Полоз, а то мы так и к ночи до места назначения не доберемся...
- Да мы, вообще-то уже пять минут, как на месте!
Что, правда? А я и не заметила...
- Ну, тогда, может, вы меня отпустите?
- Только после того, как вы отцепитесь от моей шеи...
Легко сказать, а трудно сделать... Ноги-то меня не держат. Вернее, держат, но с большим трудом! И с такой опорой как-то надежнее...
Но хватит, милая, хватит! Работать надо... Картину писать...
А не хочется!
- Ольга, простите мне мое нескромное любопытство, но вы случайно с утра ничего на грудь не принимали?
Интересно с чего это вдруг такой каверзный вопрос?
- Да нет, а что?
- Просто вы такими очаровательными зигзагами ходите, что я даже начинаю сомневаться в правильности того, что вы все-таки от меня отцепились...
- А вы сомневайтесь поменьше да побольше делайте, и все будет хорошо...
Очень хорошо... Еще бы перед глазами не плавали цветные круги... И шум в ушах бы исчез...
- Но все-таки столик с красками и кисточками находится справа, а не слева.
Относительно меня или тебя? Впрочем, такие глупые вопросы я задавать не буду, а то еще чего доброго упекут в палату N6 и буду я доживать свою жизнь в маленькой комнатке с мягонькими стенами, потолком и полом и видом на больничный двор.
- Ой, мама...
Господи, пусть эта боль прекратится! Господи, пожалуйста... Мамочка...
- Да что с вами такое?
Со мной...?
- Так, хорошо... Ольга, вы меня слышите?
Слышу... еще бы я тебя не слышала... Орешь так, что наверное на другом конце города слышно.
- Да.
- Это уже хорошо... Это просто замечательно! А сейчас, раз вы меня прекрасно слышите, мы пойдем ко врачу и он пропишет вам необходимые таблеточки... И у вас все будет в порядке...
А потом темнота накрыла меня покрывалом... Черным и беспросветным. Но вместе с тем со мной остались все мои чувства. И боль. И возможность слышать все то, что происходит вокруг...
Звук голоса и шагов Полоза. Открытие каких-то дверей. И еще чьи-то разговоры... Я не знаю...
Слишком голова болит сильно...
И хочется умереть.
Но никак не получается... Чужие и такие теплые руки мешают. И голос.
А потом и они исчезают, и ко мне приходит благословенное забытье...
Господи, спасибо...
* * *
Кажется, ждать Ольгу у дверей ее университета или здания Инквизиции уже стало почти привычкой... Не очень нужной или важной, но какой-то необходимой. Привязался я что ли к этой серой мышке? Если так, то это плохо... Потому как меня ни должно ничто волновать.
Потому что я - убийца. Потому что я - чудовище. Потому что я - преданный раб Инквизиции. И для меня самое главное желание - чтобы мой ненавистный Хозяин был доволен.
Да, я ненавижу того, кто создал меня. Так же как и Лилит, и Цербер. Ведь мы знаем много больше других! Настолько, что даже нам, убийцам сотен иногда жутко становится... Потому что Инквизитор убил тысячи. В том числе и нашими руками.
И рано или поздно мне придется оборвать и Ольгину жизнь... Потому что прикажут и не оставят выбора.
А я не хочу этого! Совсем...
Но приказ всегда остается приказом...
Убить! Или придется умереть самому... Только вот сделать этот шаг почти невозможно... Ведь в нас кроме преданности заложили еще и безумную жажду жизни! Не смотря ни на что! Даже если придется идти по головам...
И поэтому проще - убить, чем наступить на горло собственной программе.
Впрочем, убивать Ольгу мне скорее всего не придется... Потому что в могилу она загонит себя сама. Своими собственными руками.
Милая, тебе не стыдно так издеваться над своим организмом? Доводить его до состояния "только тронь и рухнешь на землю"?
Хотя... это совсем не мое дело! Главное, чтобы ты закончила картину, а остальное - не важно. Совсем. Только почему, мне кажется, что я безбожно лгу... самому себе?
- Ольга! Как приятно видеть вас в таком цветущем состоянии!
Я издеваюсь, специально подкалывая ее... Надеясь хоть на какую-то реакцию! Гнев, обиду, такой же подкол... Потому что общаться с каждым днем с тобою все сложнее. Потому что ты как моллюск, что прячется в своей броне! И не узнать никому, что с тобой происходит! Потому что ты - молчишь... Прячешься. Скрываешься.
Потому что не хочешь, чтобы кто-нибудь знал твои слабости.
Потому, что именно они могут оборвать твою жизнь...
- Молчите, господин Полоз... Богом вас заклинаю - молчите.
Ах, какая прелесть! Но виснуть на мне совсем не обязательно! Даже больше - опасно для жизни.
Но тебе я прощу такую наглость...
А почему - не знаю.
- Знаете, Ольга, а ведь раньше на такие нежности и яркие проявления чувств вы были не способны... и всячески старались их избегать. А тут сами - вы только подумайте - сами меня обнимаете!
Кто обнимает? Я обнимаю? Да не в жизнь! Я нахожу в тебе, дорогой, опору для св
- Это вам снится...
Вот это - вряд ли! Я снов не вижу. И никогда не видел. Для меня существует лишь вечная темнота, в которой нет ничего...
Впрочем, если бы мне предложили, то я не отказался бы посмотреть эти людские фантазии. Просто так... Ради удовлетворения собственного любопытства.
- Вот как? И если я вдруг поцелую вас, то пощечину вы мне не влепите? Сон-то мой...
Неужели и это не вызовет никакого отклика?
- Тогда вы поймете, господин Полоз, что такое реалистичный сон, заканчивающийся фингалом под глазом и вывихом челюсти...
О как! Это чем-то напоминает мне похожую фразу, но про болезни... Там, правда фигурирует еще и сотрясение мозга, но в данном случае разница не очень-то и велика.
- Это угроза?
- Предупреждение.
Смешно! Единственный, кто не боится меня предупреждать - девчонка-художница в розовых очках идущая по жизни! А ведь этого не рискует делать даже мой Хозяин, хотя ему прекрасно известно, что на него я напасть никогда не смогу! Он просто приказывает. А я подчиняюсь.