- Это вы так считаете, а не я. Тем более, что скоро людей не останется.
- Да, я - не ты. Я еще верю в них.
Веришь...
- Я верю в светлую душу, что старается изменить хоть что-то. Я верю, что она сумеет достучаться и простить. Тем более, что на моей планете еще остались те, кто достоин жить. Жаль только, что чаша Смерти перевесила...
- Жаль.
Я люблю этих глупых людей. Я не могу бросить их. И если бы мог, то ушел в бездну за ними, но - не могу. Я - ангел.
- Как бы я хотел и дальше хранить их, стучаться в их сердца. Снова научится верить в них.
- Кто тебе мешает? Еще не поздно... Еще есть время. Тем более, что Он не хочет их смерти...
- Значит, все еще может измениться.
- Да. Я верю в своих детей.
* * *
Я набрасываю на картину большое покрывало. Почти огромное. Такое, чтобы оно закрывало не только мою работу, но и всю стену.
И делаю это все я сама. В одиночестве. Без посторонних глаз и ушей. Это моя маленькая награда. Просьба, которую выполнили, не понимая того, что она за собой таит. Но позволить кому-то другому занавешивать Мои картины я не могла позволить... Хотя это ничего бы не изменило. Дозировка специального растворителя четко высчитана. До грамма. До минуты.
Но это уже не важно...
Потому что - все. Я закончила. И показала конечный вариант Инквизитору, Полозу, Лилит и Церберу. Первый - доволен, последние - содрогнулись. Потому что созданная мной картина ужасна в своей гениальности. Потому что она действительно может поставить Инквизицию на одну ступень с Богом.
Однако, этого не будет. Через несколько часов все изменится. И одна картина уступит место другой. Вернее, другим...
Дальше дороги нет.
Дальше пустота.
Приговор.
Но пусть лучше так...
А я... создала шедевр. Почти что кровью своей. Но его увидят только завтра. Без меня. Я же буду ждать того момента, когда за мной придут мои палачи. Ведь убегать - бессмысленно! Разве что в другую галактику...
Однако, это - невозможно. Ведь не создан еще такой корабль! И если и создастся, то нескоро... Лет через сто.
Так что, бежать некуда. Совсем. И остается только одно - ожидание. Тягостное, как смола...
Скоро я вернусь домой, заварю себе чашку крепкого черного кофе и сяду на свой огромный подоконник смотреть на то, как просыпается город. И совсем не буду думать... Только сидеть и пить свой кофе...
И ждать того момента, когда откроется дверь и в мой дом войдет кто-то из слуг Инквизиции. Полоз или Лилит. Ведь обычно именно они убирают неугодных.
Мне не о чем сожалеть! Я делала то, что должно... Кто-то, может, меня и осудит, но это его право! Ведь все люди разные и у всех свои ценности, принципы и характеры. Мой - такой. И с этим уже ничего не поделаешь!
Тем более, что та, другая картина на самом деле ничем не навредит Инквизиции и ее главе. Потому что она не обличает ничего, но просто заставляет вспомнить... Свое собственное рождение, когда совсем ничего не значили ни политика, ни милость владык, ни ложь, ни власть... Их просто тогда не существовало.
Была только радость... обращенная на того, кто пришел в этот мир. И улыбнулся ему. Протянул к нему руки и засмеялся...
Все мы были детьми. И у нас были свои проблемы, горести, печали, радости и важные события! Мы умели замечать много... Много больше, чем все остальные...
Мы тогда умели сочувствовать. Плакать.
А сейчас уже нет. Ведь то, что было когда-то важным, растаяло белой дымкой воспоминаний. И об этом напомнит третья картина. Наверное, самая страшная из созданных мною. Но я ничего не могу поделать. Так надо.
Рождество... Когда еще можно напомнить о том, что забыто, если не в этот день?
А ведь все случится уже завтра... Но перед тем, как я вернусь домой надо будет сделать кое-что еще! Отдать еще одну картину, созданную для друга... Без которого не случилось бы первого чуда. Без чьей помощи я не смогла бы совершить то, что сделала.
Впрочем, я не пойду к нему. Просто оставлю свой подарок и долг рядом с дверью. Когда Владимир вернется из университета, то обязательно увидит его, откроет и все поймет.
Но это все будет уже почти завтра...
Почти в следующей жизни.
А за дверью меня ждет Полоз. Как-то уже вошло в привычку, что он провожает меня до дома... Сегодня, правда ночевать он не будет на моей кухне. И пить мой кофе - тоже. Дела, приказы и завтрашнее мероприятие не дадут.
Как смешно все это! Или наоборот - горько... Настолько, что горло сводит судорогой...
Мама, я так не хочу умирать...
- Что с вами вдруг случилось, Ольга? Вы того гляди заплачете!
Надо же... А я и не заметила, что уже покинула этот зал Витражей, который за прошедшее время стал мне почти родным... Столько там времени проведено было!
А тебе только бы смеяться, змий!
- А что, если это так? У меня что, нет права даже плакать?
Ну, вот... Сорвалась. А ведь Полоз ни в чем не виноват. Он просто будет выполнять приказ, которого не в силах ослушаться. Жаль...
- Ну, почему же? Можете... Я только причины не понимаю! Вроде все хорошо, картина закончена, завтра праздник... Вы поедите к родным есть праздничный пирог и выслушивать различные истории, которые так любят рассказывать на Рождество... А потом придет время раскрывать подарки и вы будете радоваться им, как ребенок...
- Радоваться... Вряд ли. Потому что Рождество я буду встречать в одиночестве.
- Почему это?
Пожимаю плечами. Ну, не объяснять же ему, что это из-за того, что в свои проблемы я совсем не хочу втягивать свою семью. И что я совсем не горю желанием отвечать за то, что я совершила перед глазами родных... Тем более, что Милы там не будет. Ей придется по долгу службы присутствовать на завтрашнем мероприятии...
- Выше нос, художница! Все образуется.
Увы, но - нет. Такое не прощают.
А ездить на последних автобусах - приятно! Народа совсем нет... Так, пара человек... И все. И больше никого.
Пара остановок и уже виднеется мой дом. А лифт-то в нем теперь работает! И электричество перестали постоянно отключать... Грустно.
- Ну вот и все! Дальше я пойду сама.
- Уверены?
- Абсолютно! У вас же, кроме меня есть еще дела, не так ли?
Мне не нужен твой ответ. Я и так знаю, что сегодня тебя снова ждет охота на Сопротивление... И, наверняка, удачная. Потому что мой мир перевернулся с ног на голову. И то, что казалось незыблемым, перестало быть таковым.
- И Полоз... Перед тем, как ты уйдешь... Позволь мне задать тебе один вопрос...
- Слушаю.
- Если тебе вдруг прикажут убить меня, то ты сделаешь это?
- Конечно. Если прикажут. Но надеюсь, что этого не случится.
Даже не засомневался... Что ж, приказ есть приказ! Им просто подчиняются...
- Ясно... Ну тогда, до встречи!
- До встречи.
Моя судьба решена. Мне не спастись... Совсем. Потому что чудес не бывает...
* * *
- И Полоз... Перед тем, как ты уйдешь... Позволь мне задать тебе один вопрос...
Вопрос? Мне? Интересно с чего бы это? Ведь за почти пять с лишним недель нашего знакомства ты не спросила меня ни о чем. Важном, в смысле... А тут по голосу ясно, что этот самый вопрос очень важен для тебя. Или ответ на него.
- Слушаю.
Спрашивай! Мне совсем не трудно ответить тебе на твои глупые и детские вопросы. Потому что ты почти ребенок, пусть и разменявший свое двадцати двухлетие!
- Если тебе вдруг прикажут убить меня, то ты сделаешь это?
Почему ты спросила именно это? То, на что я очень не хочу находить ответ... Уже известный мне. Давно. Всю мою жизнь.