— А давно ли мы устраиваем сотрудников в номерах хостельного типа? — спросил он и прикусил язык, вспомнив, что намеревался мириться.
— Но ведь ты сам настаивал на экономии! — возразила Кира. — Да и Екатерина Валерьевна во время подготовки к последнему показу чахла над каждой копейкой.
— Кирюш, ты у меня такая красивая, когда не злишься, — с тоской проговорил Жданов, — а мы можем поговорить в твоем кабинете?
— Ну вот, тебя уже и из собственного кабинета выставили. Была у зайки избушка лубяная, а у лисы ледяная…
Он подхватил Киру под локоть и увлек за собой.
— Почему ты бесконечно цепляешься к Пушкаревой?
— Потому что меня бесит эта женщина! Она с такой уверенностью рассуждает о производстве аксессуаров, как будто здесь полная хозяйка!
— Виктория! — притормозил Жданов, уже почти покинув приемную. — Через час я жду от тебя объяснительную записку о причине твоего вчерашнего отсутствия на рабочем месте.
— Андрюш, — бросилась на защиту обомлевшей Клочковой Кира, — это я её попросила пройтись со мной по магазинам.
— В таком случае зарплата за это время будет выплачена из твоего личного кармана, а Виктория получит выговор.
— Что за мелочный деспотизм? — презрительно сощурилась Кира. — Андрей, я тебя не узнаю в последнее время.
— А ты считаешь нормальным выдергивать сотрудников с рабочего места только потому, что тебе захотелось новых шмоток?
— Ну ты же где-то шляешься со своей Пушкаревой в рабочее время!
— При чем здесь вообще Катя? — завопил Жданов, плюнув на все свои благие намерения.
Кира вспыхнула, развернулась и помчалась к себе.
Клочкова вскочила и поспешила за ней, по пути снеся со стола свою сумочку.
— Ой!
Виктория присела на корточки, собирая свой хлам, и какой-то смутно знакомый квиток привлек внимание Жданова. Наклонившись, он выхватил его буквально из рук Клочковой.
Талончик на платную парковку у тульского «Рэдисона».
Дата — вчерашняя.
Красное марево заволокло все вокруг.
Не видя ничего перед собой, Жданов рванул к кабинету Киры.
Она подпрыгнула в кресле, когда он с силой грохнул кулаком по столу, пригвождая к нему талончик.
— Ты совсем… как же можно так низко… Кира!
Язык тяжело ворочался во рту, а тошнота вызывала какие-то рези в области желудка.
— Андрей, что с тобой?
— Что ты ожидала увидеть, Кира? — наконец, он вспомнил, как разговаривать.
— Андрей, а что я должна была думать? Ты отдаляешься от меня! Мы не спим вместе! Не разговариваем. Ты как будто на другой планете, Андрей. Послушай, — тональность сменилась, и теперь Кира прильнула к нему с объятиями, — прости меня. Ты действительно провел все время, осматривая здание и у тебя был деловой ужин. Я только не поняла, почему ты остался в этой дурацкой гостинице и не нашел нормальную.
— Потому что я устал, — равнодушно ответил Жданов. Ему даже хотелось, чтобы Кира узнала сейчас, что Катя провела всю ночь в его номере, возненавидела бы его, и все бы закончилось.
— И к тебе никто не приезжал этой ночью…
— Ты расспрашивала портье? — Катя так и осталась зарегистрированной на своём койко-месте, а уж что там и как, мало кого волновало.
— Андрюш, но это всего лишь глупая женская ревность.
Всего лишь.
Он кивнул, выпутываясь из её объятий.
— Послушай, — да Малиновский ведь убьет его! — давай проведем новогодние каникулы порознь. Мне надо… отдохнуть.
— Андрюш, — она снова обвила его руками за шею. — Я обещаю тебе, у нас всё будет хорошо. Всё наладится. Честное слово, вот увидишь. В новом году Кира Воропаева превратится в совершенно другого человека. Ты сам в этом убедишься.
Он молчал, разом возненавидев всех их — Малиновского с его циничными измышлениями, Киру с её дикой ревностью, да и саму Пушкареву со всеми проблемами, которая она ему принесла.
— Конечно, — сказал Жданов, — все наладится.
И он вышел из её кабинета, чтобы забрать свое пальто, сесть в машину и поехать в аэропорт.
Да пошли они все к дьяволу.
========== 20 ==========
Катя купила ему билеты на Мальдивы, и целых три дня Жданов лежал в полном одиночестве на белом песочке да гонял крабов по берегу. Лениво рассматривал красоток в бикини и выбирал, за кем бы ему приударить. Но даже приударять за красотками ему было лень.
Потом ему стало скучно, и он полетел-таки в Лондон, чтобы успокоить родителей и Киру.
Кира прекрасно понимала, что переборщила со слежкой и допросом портье, поэтому вела себя так мирно и спокойно, что Жданов даже умудрился получить какое-то удовольствие от пребывания в Лондоне.
Москва и Пушкарева ушли на дальний план, и сейчас он и сам удивлялся странностям своего поведения, и даже отчасти соглашался и с Малиной, и с Кирой. Действительно, не обязательно было так плотно приближаться к Кате, со стороны это должно быть казалось отчасти ненормальным.
Изнутри…
Изнутри это было само собой разумеющимся.
Когда тебе встречается человек, который абсолютно тебя понимает, принимает и ни за что не осуждает, то это ведь естественно — с ним общаться?
Но Ромка был прав — Катя могла все не так понять и теперь смотреть на Жданова с определенными надеждами, которые он никогда не сможет оправдать.
Пообещав себе вернуть их отношения в более-менее рабочее русло, он наконец ощутил, что готов возвращаться в Москву.
Малиновский был свеж и бодр, и видно было, что лишние думы не терзали его светлую голову во время его итальянских каникул.
— А что родители, ты им уже признался, что у нас… всё плохо? — первым делом спросил он, устроившись в кресле для посетителей.
Жданов, мрачно рассматривающий пустое пушкаревское рабочее место, ответил:
— Чтобы их удар хватил? Хорошенький подарок на Новый год.
— Ладно, скоро всё изменится. Коллекция продается великолепно. На ура! Кстати, последний рывок — и мы выберемся, если, конечно, секретное оружие не подкачает.
И он тоже озадаченно посмотрел на Катин стол, словно бы только сейчас заметил её отсутствие.
— Секретное оружие изволит где-то шляться, — пожал плечами Жданов.
— Ой, ой, а что это мы так расстроились-то? — заухмылялся Малиновский. — Признайся, ты скучал по ней, да?
— Мне просто не нравится, когда сотрудники моей компании проводят рабочее время в курилках.
— Ой, ой, бровки наморщил, глазки сверкают. Шеф карающий да и только. Как бы Пушкарева не родила с перепуга.
— Малиновский, ну ты соображаешь вообще, что ты несешь!
— Не всегда, — честно и беззаботно отозвался тот. — Не гневайся, всемогущий!
Дверь открылась, и вошла Катя.
Жданову казалось, что беременные женщины должны круглеть, но Катя почему-то похудела, однако выглядела умиротворенной и довольной.
Оранжевое платишко, серый кургузый пиджачок, неизменная тощенькая косичка.
— Доброе утро, — с ясной улыбкой произнесла она.
Памятуя о том, что теперь он будет соблюдать рабочую стандартную дистанцию, Жданов попенял ей приветливо, но с некоторой официальностью в голосе:
— Где вы ходите, Катенька? Ну, я надеюсь вы хорошо отдохнули и готовы приступить к работе?
— Конечно, — ответила она с крошкой удивления во взгляде. — Я уже посмотрела отчеты, за последние две недели наши продажи очень выросли.
— Отлично. Но у нас есть проблема, которую можете решить только вы, — самым директорским голосом произнес Жданов.
Улыбка покинула Катино лицо, как испуганная птичка.
— Что вы имеете в виду?
— Катя, ну надо составить отчёт для ближайшего Совета акционеров, — перехватил мяч Малина, — с несуществующими данными.
— Я что, должна опять подготовить липовый отчет для акционеров? — её голос охрип, и у Жданова выступили мурашки на коже.
— Со слегка видоизмененными, а не липовыми данными, — уточнил он. — В последний раз.
— Я займусь этим, — расстроенно пообещала Катя и села за свой стол, спрятавшись от них за монитором.