Вот так Жданова и выставили из кабинета.
— Да, Малиновский, будет скандал. Даже будут жертвы! Но ты не представляешь, какое это счастье!
— А я видел, между прочим, сегодня Кирюшу. Скажем прямо — она в похмелье и ярости. Так что на твоем месте я бы запасся бронежилетом и каской.
— Да черт с ней, с Кирюшой. Сейчас главное — это Катюша.
— Выходилааа песнюю завоодилааа, — затянул Малиновский. — Жданов, ты мне надоел! Я не знаю, кем ты себя чувствуешь последнее время, но выглядишь ты как персонаж из книги «Идиот» под редакцией нашего курьера — Федора Михайловича Короткова. Жданов, послушай меня в последний раз. Твоя жизнь — это Зималетто. Впрочем, как и Кирина, и Сашкина, и твоих родителей. Они, между прочим, отчисления получают. А ты что, в одночасье хочешь, ради своей прихоти, все финансовое благополучие под откос пустить? Прекрасно! А чем они жить-то будут? В дворники пойдут?
— Если бы у меня была возможность прожить эту жизнь хотя бы дважды, я бы принес себя в жертву! Но знать, что совершаешь ошибку, и не пытаться её исправить — это глупо! Поэтому я вчера всем сообщил об отмене свадьбы, — безмятежно ответил Жданов, полностью довольный собой.
— Всем — это кому? — насторожился Малиновский. — Тебе и твоим множественным личностям?
— Всем — это родителям и Кире.
— Во дурак-то! — схватился за голову Ромка.
Не в силах оставаться на месте, Жданов сорвался с кресла и рванул в сторону комнаты с ксероксом. Вдруг испугался, что папки окажутся слишком тяжелыми для Кати.
— Андрей… Павлович? — удивилась она.
Он забрал стопку бумаг из её рук.
— Кать, а когда станет известно пол ребенка? — спросил он. — Ну в смысле, девочка это мальчик. Ужасно любопытно.
Катя бросила на него изумленный взгляд.
— Вам любопытно? — спросила она.
— Ну разумеется. А над именем вы уже…
— Вот вы где, — заглянула Кира. Она плохо выглядела — бледная, темные круги под глазами, голос на грани нервного срыва. — Акционеры собираются в конференц-зале, вы изволите появиться?
— Конечно, Кира, — с готовностью подтвердил Жданов. — Вот сейчас допечатаем отчеты и придем.
— И с каких пор президент компании стоит за ксероксом? — прищурилась она. — Ты теперь всю работу за Пушкареву будешь выполнять?
— А что, — воодушевился он, — я могу.
— Как долго ты будешь продолжать этот цирк?
Жданов демонстративно принялся раскладывать бумаги по папкам.
— Андрей Павлович просто волнуется перед показом, — объяснила Катя.
— А я, кажется, вас ни о чем не спрашивала, — высокомерно обронила Кира.
— Кира! — возмутился Жданов.
— Не смей на меня орать из-за Пушкаревой, — выпалила та и унеслась прочь.
— Извините, Катя, не в себе человек, — посетовал Жданов.
— Разумеется, не в себе. Вы вчера отменили её свадьбу! Вы хоть представляете себе, как это больно? — обрушилась на него Пушкарева. — Вы должны поговорить с Кирой Юрьевной. Как-то успокоить её.
— Как? — кротко спросил Жданов.
Катя только вздохнула.
— Ну что посмотрим, что вы там сочинили на пару с нашим общим другом, — приветствовал их Александр.
— Все хорошо, не сомневайся, — заверил его Жданов, раздавая папки. — С сочинениями у меня всегда было все в порядке.
— Так, не превращайте собрания в петушиные бои, — вмешался отец.
Клочкова принесла остывший кофе, и все с удовольствием на неё нарычали за это.
Катя, очень спокойная, собранная, бросала быстрые взгляды на собравшихся, словно пытаясь понять, чего от кого ждать.
Жданов подмигнул ей, пытаясь подбодрить, и улыбнулся как можно беззаботнее.
— Приступим? — предложил он, желая быстрее закончить этот совет.
Акционеры потянулись к папкам. Некоторое время царило молчание, потом Воропаев отбросил от себя отчет, встал и зааплодировал.
— Блестяще, Андрюша, — провозгласил он, — впрочем, мои похвалы не по адресу, — и он повернулся к Пушкаревой. — Изумительная подделка, Екатерина Валерьевна. Очень правдоподобная. Я бы даже смог поверить, если бы не это, — и он бросил на стол «Вестник регистрации юридических лиц».
Выражение Катиного лица не изменилось, лишь спина стала еще более прямой, да кровь отхлынула от лица.
— Что это? — спросил отец.
— Это, — торжествующе протянул Сашка, — вся правда о настоящем состоянии компании. Можете не тратить время на чтение отчета — он все равно липовый.
— Что ты говоришь, — рассердилась мама, а отец распахнул журнал по заботливо приклеенной закладке.
— Катенька, — чужим, неестественным голосом произнес Жданов, у которого сердце, кажется, совершенно перестало биться. — Вы можете быть свободны. У вас еще полно дел.
— Что? — изумилась Кира.
Воропаев, коршуном круживший вокруг стола, опустил ладонь на плечо Кате.
— Катенька, — издевательски прокаркал он, — не может быть свободна. Ей еще предстоит дать нам отчет о ваших махинациях.
Эта рука на Катином плече заставила ждановское сердце биться заново.
— Руку убрал, — процедил он.
Катя дернула плечом, скидывая с себя чужую ладонь. Жданов наконец перевел взгляд на отца.
— Ты заложил Зималетто? — спросил тот очень спокойным, очень серьезным голосом. — Компания заложена, а члены совета акционеров не знают об этом?
— Я все объясню, — быстро сказал Жданов, мучительно соображая, как увести отсюда Катьку.
— Не трудись, — вмешался Воропаев, — я сам объясню. Поскольку мне небезразлична судьба компании, нашего общего дела и, в частности, моего капитала. Так вот, я навел некоторые справки и выяснил, что всеми любимый Андрей Жданов заложил Зималетто. И заложил очень сомнительной организации под названием Никамода.
— Паш, тебе плохо? Воды! — всполошилась мама.
— Нет, все в порядке, — медленно отозвался отец, — пусть Андрей объяснит.
— Ну Андрей! Что ж ты молчишь! Что происходит, наконец! Это правда? Что это за Никамода? Что ты молчишь?
— Владелицей Никамоды является — тадам! — наша верная помощница, наш серый кардинал, Екатерина Валерьевна Пушкарева, — злорадно провозгласил Воропаев.
— И генеральная доверенность на управление Никамода оформлена — тадам! — на Андрея Жданова, — вмешался Жданов. — Катя, принесите доверенность.
Хоть бы она додумалась не возвращаться!
Катя не пошевелилась.
— Ты развалил такую большую компанию, за такой короткий срок. Жалкий, бездарный неудачник! Простите, Павел Олегович, — продолжал надрываться Воропаев.
— Если бы ты потрудился бы вникнуть в документы…
— Все, во что было нужно вникнуть — я уже вникнул. Вот документы, отражающие ваши махинации. Зачитать?
— Довольно, — тяжело проговорил отец, — Ответь мне на один вопрос: ты потерял компанию?
— Нет, не потерял, но в настоящий момент компания Зималетто принадлежит Никамоде. Но это только формально, — Жданов и сам понимал, что сейчас никто не сможет даже услышать его, не то что понять.
— Как ты мог? — выкрикнула Кира. — Андрей! Как ты мог отдать нашу компанию в руки чужого человека? Катя, что вы с ним сделали? Катя!
У Кати что-то сломалось в лице, и тогда Жданов действительно испугался. Больше, чем когда Воропаев кинул «Вестник» на стол.
— Катя, — сказал он с нажимом. — Немедленно уходите отсюда. Идите домой.
— Катя никуда не пойдет, — отозвался отец, — пока нам все не объяснит.
Её губы белели на глазах, а черты лица становились все резче. Лед разливался по ждановской груди.
— Катя, — не слыша себя отчеканил Жданов, — ждет твоего внука, папа. И если с этим ребенком что-то случится…
Поднялся какой-то гвалт, но он видел только потемневшие, огромные глаза, в которых сверкнуло что-то острое, как лезвие ножа.
Её губы шевельнулись, и слова терялись в общем хоре голосов, но Жданов услышал:
— Когда ты узнал?..