— Рад это слышать.
— Надеюсь, не мои высказывания дали повод Бриу преследовать тебя… Понимаешь, я ведь была зла на тебя…
— За что же?
— Не знаю… Все накачивали меня — Лапутж, аббат… А потом…
Видя, что она мнется, он мягко дотронулся до ее руки.
— Говори же. В чем дело?
— Эта женщина… на обложке английского журнала, который Кату привезла из Бордо… Я знаю, это глупо, но я сразу возненавидела ее. Я… я не хочу, чтобы она приезжала сюда.
Он передернул плечами.
— На, прочти.
Рука его достала из кармана письмо Жанны и, прежде чем он успел подумать, протянула Мадлен. Он сразу пожалел об этом. Столкновение, которого он так боялся, сейчас произойдет, и ему стало страшно. Но отступать было поздно.
— Что это?
— Читай.
Он встал и подошел к окну.
На площади, на углу улицы Энин, у забора вдоль строящегося дома стояло несколько человек. От них отделились два мотоциклиста. Один направился к бульвару Освобождения, а другой проехал под самыми окнами дома Лаказов. Это был парень из группы Хосе, занимавшийся расклейкой плакатов. Он остановился перед домом и налепил на ствол высокого платана два плаката: один большой, желтый и другой маленький, красный. На желтом Анри разобрал слово «МИТИНГ», написанное крупными буквами. Кора у дерева была неровная и в нескольких местах прорвала влажную бумагу. Парень попытался разгладить ее. Закрытое окно не пропускало звук, но ясно было, что он ругается на чем свет стоит. Подошел какой-то прохожий и, усиленно жестикулируя, принялся давать парню советы. Завязался спор, довольно оживленный, судя по мимике. Анри тихонько рассмеялся. Это было так смешно — совсем как в немом фильме Мака Сеннета.
— Ну и что же ты намерен делать?
Он обернулся.
— Ты прочитала?
— Да, но это ничего не проясняет. Теперь я все знаю, но по-прежнему ничего не понимаю.
— Чего же ты не понимаешь?
— Что тебе нужно, чего ты ищешь.
— Если бы я это знал… Мне кажется, она права. Я не Габриэль.
— Я, например, не за Габриэля выходила замуж.
— Нет, конечно, но за меня ли?
— Я не задавалась этим вопросом. Это, видишь ли, выше моего понимания. Я не умею изъясняться, как она. Мы с тобой были тем, чем были, но мы были единым целым: Анри и Мадлен Лассег, как одно слово. Так оно сложилось, и нет нужды что-либо объяснять или оправдывать; просто это так — и все. Если одну из частей заменить, машина остановится, не будет крутиться, что-то нарушится. И уже ничто не в силах помочь. И совершаешь поступки, которых не следовало бы совершать, но которые тем не менее совершаешь, потому что не можешь иначе… Ой, я что-то запуталась. Тебе меня не понять…
— Да нет же, нет, я прекрасно тебя понимаю. Это-то меня и смущает. Я вас обеих понимаю. Иначе…
— Как же ты намерен поступить?
Он развел руками.
— Ты читала письмо. Она еще ничего не решила. Придется подождать до конца будущего месяца.
— Ну а я? Я-то ведь уже решила.
— Было бы несправедливо решать без нее. К тому же я послезавтра уезжаю. И вернусь только двадцать шестого февраля, накануне ее приезда.
— Куда ты едешь?
— В Марокко. Прочту курс лекций в Рабате, затем проведу несколько семинаров в Мекнесе, Фесе, Азру и Марракеше.
— В Марракеше? Ты остановишься в «Мамунии»?
— Надеюсь, что правительство не поскупится и забронирует мне там номер.
— Сейчас, наверно, уже созрели апельсины в саду и вокруг «Кутубии».
— Едва ли. Еще рановато. Но я выпью за твое здоровье мятного чаю в мавританском кафе «Дар Солтан».
— С газельими рожками?
— С газельими рожками, миндальными шариками и медовыми пирожными.
— Ах, как бы мне хотелось побывать в Марокко!
— Вижу: сразу расчувствовалась, как только речь зашла о сладостях. Через год ты прибавила бы десять кило.
— Не будь злюкой. Я ведь не говорю, что мне хотелось бы вернуться туда навсегда, но побывать там, пожить некоторое время, посетить знакомые края… с тобой, конечно.
— За чем же дело стало? На «Каравелле», конечно, еще найдутся свободные места.
— Нет, пока не могу… Вот когда ты примешь решение… Когда ты встретишься с ней…
Выйдя из дома, Анри перешел на другую сторону, чтобы прочесть приклеенные к платану плакаты. Желтый оповещал о митинге. На красном было написано: «ОАС ВЕДЕТ НАСТУПЛЕНИЕ НА КУЛЬТУРУ»; далее следовал текст письма с угрозами, которое в то утро получил Анри. Лига борьбы за светскую школу времени не теряла. Должно быть, и в самом деле все это не было шуткой.