За их спиной Мадлен разразилась громкими рыданиями, забилась в истерике. Пока теща и госпожа Кош успокаивали ее, Анри отвел в сторону тестя.
— Что здесь произошло?
— Проснулись мы от взрыва… грохот был ужасный… ужасный, такой же, как во время войны, когда бомбили вокзал… Мы все поднялись с постели — Мадлен, моя жена и я… Спустились вниз, чтобы выяснить, в чем дело… позвонить… Тут вдруг вбежал Лапутж — у него ведь был ключ, как вы знаете… словом, был. С ним были двое…
— Кто такие?
— Да те, которые жили у него и которых он лечил. Один из них был ранен в руку. Лапутж сказал, что это два офицера Иностранного легиона, что они выполняют задание… и мы обязаны помочь им под угрозой смерти… Жена вместе с Мадлен перевязала раненого, и они ушли через задний ход…
Внизу зазвонил телефон. Это Кош беспокоился о своей жене. Анри заверил его, что все в порядке, и сообщил о том, что произошло.
— Вам не трудно предупредить жандармерию и отряд республиканской безопасности? Лапутж бежал в направлении леса пять минут назад. Он вооружен. Что же до двух других, то один из них ранен, и они бежали в том же направлении…
Он вопросительно взглянул на Бернара.
— Полтора часа назад.
— Примерно полтора часа назад… Куда понесли Тастэ?.. В мэрию? Я вас догоню.
Истерика у Мадлен, судя по всему, прошла, но она все еще была во власти неуемного страха. Лапутж и те двое, чтобы Лаказы не предупредили полицию, взяли ее в заложницы и грозились придушить, если она скажет хоть слово.
— У них были ножи… Ах, Анри! Когда они уходили, Лапутж сказал им, что будет меня караулить до рассвета, а затем вернется к себе, и я буду его алиби…
— Неплохо придумано.
— Ах, Анри, Анри!.. Они вернутся и убьют меня! Не оставляй меня одну! Не оставляй меня одну!
У нее снова началась истерика.
— Она права, — сказала госпожа Кош. — Надо, чтобы кто-то охранял ее.
Анри вздохнул.
— Нет. Здесь мне оставаться неудобно… Ну ладно, вставай… Поедешь со мной.
Она тупо смотрела на него, не понимая, что он говорит, не в силах произнести ни слова.
— Анри, куда ты хочешь меня везти?
— Черт побери! Домой, конечно, куда же еще! Тебе там будет спокойнее.
В утренней газете сообщалось о предстоящем браке Жанны Дуаен и Клаудио Бранки, ее партнера по фильму Феллини.
— Вот видите, — сказал Мамби, — только не надо об этом жалеть. Она все равно не приехала бы в Сарразак, и, по совести, я не уверен в том, что осмелился бы предложить вам Арлетту вместо Жанны. Но пьесу мы все равно сыграем. Она того стоит. Правда, не сейчас и не здесь. Здесь на этом надо поставить точку.
Они сидели на кухне у Эрнандесов и ели — Мадлен приготовила им антрекот, натертый чесноком и зажаренный на виноградных листьях.
Моргая покрасневшими от дыма глазами, она растирала уставшую поясницу.
— Ага! — воскликнула Роза. — Не привыкла стоять у очага, как мы, крестьянки! Но чтоб было вкусно, надо потрудиться!
— Да, конечно. Я непременно установлю жаровню у нас наверху, но только такую, чтоб не надо было наклоняться. А все остальное буду готовить на газу!
— Ишь, что придумала! Газ плохо пахнет и только портит еду. Ничего путного на нем не приготовишь. А то смотри: не успела мужа вернуть, опять потеряешь!
Лиза, тщетно пытавшаяся разжечь импровизированную печурку, сооруженную из большой жестяной банки, внезапно выпрямилась.
— Госпожа Лассег права, мама! Если я выйду замуж, у меня обязательно будет газ.
— И когда же это случится? Сын кюре? Ты вокруг него уже целый месяц крутишься, а он все молчит!
Анри поднял голову.
— Сын кюре? У тебя есть виды на Теодора?
Вспыхнув как маков цвет, Лиза показала матери язык и убежала во двор.
— Дурочка она, — сказала Роза. — Ну почему, коли он ей нравится, не спросить прямо? Он скажет нет или скажет да, но она-то хоть будет знать, правда?
Мамби чуть не рыдал от смеха и не мог проглотить ни куска.
— Нет, этот диалог надо записать, — наконец пробормотал он. — Люди бегают за сюжетами для комедий, а к вам сюжеты сами идут — только пошире раскрой глаза, да прочисти уши. Вот везет!
— Да, возможно, — в тон ему заметил Анри, — но в этой чертовой стране никогда не знаешь, как дело обернется — комедией пли драмой. Возьмите Тастэ. Для него это плохо кончилось…
— Как себя чувствует Теодор? — спросила Мадлен.
— Я только что звонил ему — хотел предупредить, что мы с Мамби собираемся его навестить. У него все в порядке. Наверно, дней через пять уже выйдет из больницы.