Ученый повернул обратно. Выйдя из рощи, он увидел знакомую фигуру у входа в его дом. Сердце Фида учащенно забилось, но он продолжал спокойно шагать, словно ничего не случилось. Когда взгляды их встретились, он сказал только:
- Прошло двадцать два года, Ниг...
- Фид! - Ниг обнял постаревшего друга.
- Я действительно ошибся? - сдавленным голосом спросил Фид.
- Сейчас трудно сказать наверняка.
- На днях соберется Комиссия по водворению...
- Я написал письмо Верховному собранию с просьбой не спешить с решением.
- Спасибо, Ниг. Однако до сих пор не был прощен ни один из ученых, допустивших ошибку.
- Именно поэтому мы и оказались на краю гибели. Ошибавшиеся ученые попадали в Приют и лишались возможности вести исследования, а неошибающиеся жили в свое удовольствие и довели нашу бедную планету... Неужели так трудно понять эту простую истину!
- Напрасно ты кипятишься, - понизив голос, заметил Фид. - Эта задача не из тех, которые мы можем обсуждать.
- Если бы мы покидали Унет, какую память о себе оставили бы мы?
- Я не думал об этом.
- Ты должен был подумать... Кива будут погребать с почестями?
- Нет, об этом речи еще не было. Медикам пока не удается установить причину смерти. Попробуют, видимо, оживить его... Ты привез с собой целый ворох загадок. Хватит ли нам времени, чтобы разгадать их?
Не дожидаясь приглашения, Нияз открыл переднюю дверцу машины, смахнул с сиденья пыль. Усевшись, он бросил портфель назад и уставился на дорогу. Игитали-ака подумал: "Э-э, да парень-то из тех, что любят заноситься". Вопросительно посмотрел на Даврана. Но тот, словно ничего не заметил, открыл заднюю дверцу и сел рядом с портфелем начальника.
- Трогаемся, Игитали-ака?
Машина двинулась по ухабистому проселку. Клубы пыли взлетали из-под колес, наполняли кабину. Нияз поспешно поднял боковое стекло. Затем достал из кармана носовой платок, сложил его несколько раз и набросил на шею. Игитали-ака искоса наблюдал за движениями гостя. Что-то не нравилось ему в Ниязе: то ли выражение лица, то ли не к месту франтоватый вид. И все-таки он ничем не выдавал своих чувств - встретить гостя следует как подобает, независимо от того, мил он тебе или нет. Понятие об этом Игитали-ака впитал с молоком матери. Но поделать с собой ничего не может - не по нутру ему этот парень. Видно, поэтому он все не может найти повода, чтобы начать разговор. Да и Давран что-то молчит. Может, не выспался: сидит с закрытыми глазами...
Когда машина выбралась на большую дорогу, Нияз спустил боковое стекло. Подставил лицо ветру.
- Какой воздух, словно каймак! [сливки] - сказал он.
Игитали-ака слегка улыбнулся и кивнул головой.
- Машина ваша собственная?
- Да, собственная.
- Вы изрядно потрепали ее.
- Дорогу вы сами видели, благо еще машина терпит.
- Сколько вы за нее заплатили? Продайте ее, пока она совсем не развалилась.
- Зачем?
- Как зачем? Купите новую.
Разговор начал Нияз. Долг хозяина обязывал Игитали-ака поддержать беседу. Поэтому Игитали-ака, не глядя на гостя, сквозь зубы сказал:
- Не-ет, я не могу ее продать.
- Как это "не могу продать"? Да она у вас уже прошла восемьдесят тысяч, раскрутите назад вот эту штуковину, доведите показания спидометра до двадцати тысяч, смажьте, подтяните кое-где, протрите, и все дела. Пригоните в город и продадите по меньшей мере за шесть тысяч - ручаюсь за это.
- Если захочу продать - покупатель и здесь найдется. Только, дорогой гость, я не умею ловчить. Да и главное - эту машину мне дали в награду. Она мне дороже любых денег.
- В награду?!
- Да.
- Где вы работали прежде?
- А где Может работать житель кишлака - хлопок выращивал.
- Вы были механизатором?
- Когда возникала необходимость, был и механизатором.
- Да-а, бросить такую работу!.. Я слышал, они огребают кучу денег...
Нияз не смог закончить свою мысль. Давран слегка толкнул его в плечо. Нияз обернулся.
- Проснулся?
- Сейчас будем проезжать барханы.
Однако Нияз не понял знака Даврана и, вместо того чтобы прервать неудачный разговор, продолжал:
- Я слышал, что некоторые живут в свое удовольствие до самой осени, а на поле выходят с началом уборки урожая. Соберут пятьсот или шестьсот тонн хлопка, загребут денег на машину и опять отдыхают до следующего сезона. Это верно?
Игитали-ака взглянул на Нияза.
- Возможно, есть и такие.
- Вы не обижайтесь, я не хочу сказать, что вы из таких.
- Ба-а, дорогой гость, даже и не подумаю. Продолжайте, не стесняйтесь.
- Выходит, вы неплохо работали, если вас наградили машиной. А ордена у вас есть?
- Есть.
- Сколько?
- Стоит ли их пересчитывать?
- Да я так, ради интереса... Во всяком случае, меня удивляет, почему вы в экспедиции.
- Врачи посоветовали, чтобы я сменил профессию... Смотрите, только что мы ехали по цветущей долине, и уже начинается пустыня. - Игитали-ака явно хотел перевести разговор на другую тему.
Деревья вдоль дороги поредели. А скоро за окнами машины поплыли песчаные барханы. Даврану казалось, что эти пески скрывают от взора людей тайны древности. Пески в Кызылкумах или Каракумах никого не удивляют. Однако встреча с небольшим клочком пустыни прямо в центре цветущей долины наполняет душу какой-то тревогой. Во всяком случае, так бывает с Давраном, когда он проезжает этой дорогой. "Что это? Каприз природы? Скорей всего в древние времена вся Фергана выглядела так и благодаря настойчивости народа превратилась в цветущий сад. Может быть, наши деды и прадеды, сражавшиеся с песком, оставили в качестве напоминания грядущим поколениям этот кусочек пустыни, нечто вроде естественного музея?.."
- Кажется, в песках что-то посажено? - спросил Нияз.
- Деревья саксаула, - ответил Игитали-ака.
- Саксаула? Это еще зачем? Ведь эти места хотели осваивать?
- Пески занимают площадь около десяти тысяч гектаров. Что можно было, освоили. Навозили на песчаный слой земли, сверху набросали слой плодородной почвы и сейчас сеют хлопчатник. А саксаул сажают для того, чтобы барханы не ползли на посевы. Тяжело приходится. Каждый год принимаются за посадки.
- Что, не прививается?
- Прививаться-то прививается, но едва росток пробьется наружу, как сюда пригоняют скотину. Сколько скандалов было из-за этого. И штраф платили. Но положение остается прежним. Если к саксаулу не притрагиваться в течение двух лет, потом горя знать не будешь - прибыль пойдет горой.
- Игитали-ака, вот вы дехканин, - сказал Давран. - Со временем от песков не останется и следа - пустыню осваивают. Но как вы считаете: правильно ли это будет?
- Не в характере нашего народа сидеть сложа руки. Стоит узбеку увидеть клочок свободной земли, он тут же что-нибудь посадит. Вот и на месте пустыни он разобьет сады.
- Но правильно ли это будет?
- А чего тут неправильно?
- Полное уничтожение пустынь окажет вредное влияние на климат.
- Вы люди ученые, а мне откуда знать? Мое дело работать. - Он на минуту задумался, затем произнес: - Конечно, климат тоже меняется. Не потому ли так часто люди стали умирать внезапно? Раньше подобных случаев было мало. А теперь о них слышишь чуть не каждый день. В кишлаках, правда, не так много, больше в городе. Интересно, в чем же причина?