— Кто эта женщина? — спросил он. — Что она хочет от нас?
Виктор объяснил, что Анна — его жена, они поднялись из долины и хотят взойти на гору, они — туристы, приехавшие в отпуск, и будут благодарны, если их пустят на ночлег. Старик переводил взгляд с Виктора на Анну.
— Она — ваша жена? Она — не с Монте Верита?
— Она — моя жена, — кивнул Виктор. — Мы приехали из Англии. В отпуск. Раньше мы никогда здесь не бывали.
Старик повернулся к более молодому мужчине, они пошептались. Мужчина скрылся в доме, до них донеслись обрывки разговора. Появилась женщина, еще более испуганная, чем мужчина. Она просто дрожала от страха, выглядывая из двери. И пугала их Анна.
— Она — моя жена, — повторил Виктор. — Мы пришли из долины.
Наконец старик решился.
— Я вам верю. Можете войти. Если вы из долины, тогда все в порядке. Мы должны быть осторожны.
Виктор позвал Анну, та приблизилась, встала рядом с ним на пороге дома. Даже теперь женщина с робостью смотрела на нее, затем попятилась вместе с детьми.
Старик знаком пригласил их в дом. Они вошли в чисто прибранную, почти лишенную мебели комнату, в очаге ярко пылал огонь.
— Еда у нас есть, — Виктор снял с плеч рюкзак. — И спальники. Мы вас не стесним. Если вы не возражаете, мы поедим и ляжем спать на полу. Большего нам и не надо.
Старик кивнул.
— Меня это устраивает. Я вам верю.
И удалился со всеми домочадцами.
Виктора и Анну, естественно, удивила реакция местных жителей, и они никак не могли понять, почему их встретили со страхом и пустили в дом, лишь узнав, что они — супруги и явились из долины.
Они поели, раскатали спальники, старик принес им молока и сыра. Женщина не решилась войти в комнату, но мужчина из любопытства последовал за стариком.
Виктор поблагодарил их за гостеприимство и сказал, что сейчас они ложатся спать, а утром, вскоре после рассвета, намерены подняться на вершину горы.
— Путь легкий? — спросил Виктор.
— Не трудный, — последовал ответ. — Я бы предложил вам взять с собой проводника, но, боюсь, не найду желающего.
Говорил старик неуверенно и все время поглядывал на Анну.
— В доме ваша жена будет в полной безопасности. Мы позаботимся о ней.
— Моя жена пойдет со мной, — возразил Виктор. — Она не захочет оставаться.
На лице старика отразилась тревога.
— Будет лучше, если ваша жена откажется от восхождения на Монте Верита. Для нее это опасно.
— Почему мне нельзя подняться на Монте Верита? — вмешалась Анна.
Старик стушевался.
— Для девушек, для женщин это опасно.
— Но почему? — настаивала Анна. — Почему? Вы только что сказали моему мужу, что путь туда легок.
— Опасность не в тропе, — ответил старик. — Мой сын выведет вас на нее. Все дело в… — и он произнес слово, смысл которого не поняли ни Виктор, ни Анна: то ли sacerdotesse, то ли sacerdozio.
— Это же жрица или жречество, — догадался наконец Виктор. — Неужели такое еще возможно? О чем он?
Старик, обеспокоенный и испуганный, смотрел то на Виктора, то на Анну.
— Вы можете спокойно подняться на Монте Верита, — повторил он Виктору, — и спуститься вниз, но не ваша жена. У них великая сила, у этих жриц. Здесь, в деревне, мы в постоянной тревоге за наших юных девушек, за наших женщин.
Как объяснил мне Виктор, рассказ старика он воспринял, как африканскую сказочку для путешественников о племени дикарей, живущих в джунглях и ворующих женщин.
— Я не знаю, о чем говорит старик, — улыбнулся он Анне, — но, возможно, тут какая-то тайна, связанная с местными суевериями и имеющая отношение к твоей валлийской крови.
Виктор посмеялся, обратив все в шутку, за день они здорово устали и, расстелив спальники перед очагом, пожелали старику спокойной ночи.
Спал Виктор крепко, как бывает после восхождения, но перед самым рассветом его разбудил деревенский петух.
Он повернулся, чтобы посмотреть, проснулась ли Анна.
Ее спальник лежал раскрытый. Анна исчезла…
В доме все еще спали. Лишь сквозь окно доносилось кукареканье петуха. Виктор поднялся, надел башмаки, пиджак и, открыв дверь, вышел на улицу.
Его встретила дышащая холодом тишина, какая бывает перед рассветом. В небе тускло светились последние звездочки. Облака скрывали долину, лежащую в нескольких тысячах футов ниже деревни. Здесь же, у вершины горы, воздух был чист и прозрачен.