И еще Смит никогда не забудет, как стоял у кухонной двери и слышал пронзительный крик миссис Иствуд; сердитый спокойный голос Оливера, который пытался убедить свою жену в том, что мальчик должен быть членом семьи.
– Выгони этого ублюдка из моего дома! Я не хочу видеть его здесь!
– Ему некуда идти, Мод.
– Это не значит, что мы должны подбирать всех заблудившихся. Выгони его!
– Его родители утонули…
– Какого черта я должна об этом заботиться? Многие тонут.
– Мод…
Это мой дом или нет?
Конечно, это твой дом.
Я не хочу, чтобы он жил здесь, с нами.
Хорошо, Мод, он может находиться в бараке с Билли.
Почему ты так хочешь оставить его? Разве недостаточно меня и Фанни?
Какую глупость ты говоришь! Ты – моя жена, Фанни – твоя дочь, а теперь и моя. Присутствие мальчика ничего не изменит.
– Пусть лучше не подходит к Фанни, иначе я отхлестаю его кнутом.
Он не будет беспокоить девочку, – твердо произнес Оливер. – И он не будет беспокоить тебя. Но я вот что скажу, Мод. Этот мальчик останется здесь столько, сколько захочет. Лучше понять это раз и навсегда.
Слезы ослепили Смита, когда он слышал, как эта невидимая женщина отвергала его. Он даже не заметил, как подошел Оливер. Он положил свою большую руку на плечо мальчишки.
– Извини, что довелось услышать это, парень. Женщины такой народ: у них ужасные мысли и скверный характер.
Вскоре Смит и Оливер стали настоящими друзьями. Мистер Иствуд большую часть времени проводил вне дома. Он часто брал мальчика с собой, и Смит был благодарен ему за это.
Парнишка вырос, стал настоящим мужчиной. Он боготворил своего учителя, и не желал никого иного, кроме Оливера и Билли, и ничего, кроме волшебного мира каким и было ранчо Иствуд.
Через неделю после прибытия в Иствуд Смит Боумен увидел Фанни, падчерицу Оливера. Мужчины в бараке многое рассказывали о ней и миссис Иствуд, но первое ее появление не забудется никогда. Она была примерно такого же возраста, как и его младшая сестричка. Мальчик подумал, что это самая красивая девочка, которую он когда-либо видел.
Фанни была одета в белое платье с розовым поясом, охватывающим тонкую талию; каштановые, с красным отливом волосы спадали на плечи, а лицо было таким белым, казалось, солнце ни разу не прикасалось к нему своими лучами. Фанни стояла, обняв рукой колонну на крыльце, пристально смотрела на горы. Когда Смит подошел поближе (ему нужно было взять лопату, оставленную возле дома), то поднял край старой фетровой шляпы, которую нашел для него Усатый Билли. Девочка враждебно посмотрела на него и показала язык. Потом зашла в дом и хлопнула дверью.
Из обрывков разговоров, которые доводилось слышать в бараке, Смит узнал, что миссис Иствуд жила на ферме со своим первым мужем. Когда Оливер Иствуд приехал на запад, он был такой же молодой и зеленый, как трава. Однажды, путешествуя в горах Бигхорн, он упал с лошади, подвернул ногу и наверняка умер бы, если бы не муж Мод, который нашел его и привез домой. Мод вправила ногу и вернула ему здоровье. Муж неожиданно умер, и женщина вышла замуж за Оливера Иствуда. Она знала, что Оливер молод и неопытен, но не знала, что богат.
Мистер Иствуд построил на своей земле красивый дом для жены и приемной дочери. Затем занялся разведением крупного рогатого скота в Техасе. Животные имели сильный темперамент и драчливый характер. Они убегали от пастуха со скоростью ветра, а если человек к тому же не был верхом на лошади, мгновенно нападали на него.
Вернувшись мысленно в прошлое, Смит вновь отхлебнул из бутылки и в сотый раз подумал: почему же Оливер Иствуд, образованный, добрый человек, почти всю жизнь выращивал диких, непредсказуемых животных и женился на такой сварливой женщине, как Мод, которая с годами стала еще более воющей, более безрассудной и более требовательной.
Смит провел рукой по небритому лицу. Он устал. Это было долгое путешествие, и хотя он покинул город несколько дней назад, все еще был далеко от дома. Одно было точно. Фанни, которая теперь настаивала, чтобы ее называли Френсин, не вернулась домой. Вот гадина! Он мог бы свернуть ей шею. Если бы она просто ответила на письма матери, Смиту Боумену не пришлось бы отправляться в это неприятное путешествие. Смит чувствовал себя стариком. Он был охвачен тем, чего никогда не сможет забыть, и приговорен провести остаток жизни, постоянно ощущая умоляющий взгляд в глазах Оливера, вспышку смертельного страха как раз перед смертью старика.
Он вновь потянулся за бутылкой. Вина разрывала душу. Смит отдал бы полжизни за возможность вернуть тот злосчастный день.
ГЛАВА 2
Вилла лежала на соломенном тюфяке, слушая скрип и стон телеги, сердце сжалось внутри. К боли, одиночеству и острому чувству потери прибавилась вина за то, что не смогла похоронить самого близкого человека. До наступления темноты горе, переполняющее девушку, было диким и кричащим. Пришли сумерки и заключили ее в свои объятья.
Теперь мисс Хэммер чувствовала себя спокойнее; бушевавшая буря горя уменьшилась, но унижение от побоев хлыстом было похоже на голодную собаку, которая все грызла и грызла ее гордость. Слова, произнесенные проповедником много лет назад, вернулись, чтобы преследовать ее. Он сказал, что когда грешник умрет, то будет жариться в вечном аду, но он также упомянул, что мучение грешника начинается в этом мире. Да, она, должно быть, грешна, иначе Бог не наказал бы таким ужасным способом.
Что могло привести толпу в такую ярость? Люди сорвали одежду с папы Айгора и выставили напоказ толпе его горбатое тело. А ведь он был самым добрым, самым нежным человеком в мире. Хорошо образованный, он любил общаться с людьми и мог говорить на любую тему. Вилла была обязана ему многим. Благодаря Айгору, девушка полюбила книги и историю. Почему же люди не смогли разглядеть под несчастным телом и искаженными чертами лица большую душу и добрый нрав…
По настоянию Виллы они шесть раз меняли место жительства за последние четыре года. Как только Айгор чинил часы, которые нуждались в ремонте в этом городе и продавал все часы, которые должны были быть проданы, они сразу же уезжали. Люди терпели смешного маленького человека ровно столько, сколько им нужна была его помощь. А потом начинались насмешки. Матери пугали детей: «Будь хорошим, иначе заберет часовщик».
Вилла почти не помнила свою жизнь без папы Айгора. Она лишь вспомнила, как жила с матерью около дороги, ведущей в город на реке Миссисипи, где она родилась. Когда закончились деньги и нечем было платить за жилье, их выгнали из мебелированной комнаты, которую они снимали. Усталые и голодные, не имеющие ни денег, ни ночлега, мать и дочь встретили на дороге телегу, с которой торговали вразнос. Упряжка остановилась. Маленький мужчина спрыгнул вниз, забросил узлы с вещами внутрь, затем поднял девочку на сиденье и помог матери взобраться на место рядом. Он приветливо улыбнулся и сунул кусок мятной лепешки в детскую ручонку. С этого момента Вилла полюбила горбуна, да и он привязался к ней и всегда относился к девчушке, как к собственной дочери.
Папа Айгор и мать Виллы никогда не были женаты. Отец девочки покинул семью вскоре после рождения дочери. Мама рассказывала, что он был безответственным парнем с вечно зудящими ногами. Став немного взрослее, девчушка поняла, что ее мать и папа Айгор никогда не спали вместе, и их связь была скорее похожа на отношения между братом и сестрой. Миссис Хэммер нежно любила маленького мужчину, и он испытывал к ней самые высокие чувства.
Так продолжалось до тех пор, пока не умерла мать, и на лице папы Айгора стали появляться бородавки. Это произошло шесть лет назад. Вилла настояла на том, чтобы горбун обратился к докторам, однако несмотря на многочисленные исследования, никто не мог вразумительно объяснить это явление и хоть чем-то помочь ему. И вот уже шесть лет они без конца меняют места жительства, а в этот город приехали всего четыре месяца назад.