Тень боли, которую Смит увидел в глазах девушки, задела его за живое. Рука мужчины сжалась в кулак.
– У тебя есть родственники? – тихо спросил он.
– Я точно не знаю. Мой настоящий отец ушел от нас с матерью, когда я была еще младенцем. Мама называла его безответственным парнем и никогда не пыталась разыскать или вернуть его. А я даже не помню, как он выглядел…
Вилла рассказала Смиту о том, как они встретились с Айгором X эммером и о том, какие школы посещала, будучи ученицей.
– Иногда, благодаря наставлениям папы, я знала больше, чем учитель, и, конечно, это очень оскорбляло педагога и делало большой разрыв между мной и моими одноклассниками. – Она попыталась слабо засмеяться, но ничего не получилось. – Вскоре я научилась держать свои знания при себе.
– Думаю, вы не оставались долго в одном месте.
– Да. Мы переезжали из одного города в другой, продавая и ремонтируя часы. Папа и я продолжали делать это и после смерти мамы.
Смит внимательно слушал.
– Жизнь была трудной для отца. – Огромная печаль затаилась в ее глазах. – Тем не менее хорошо, что ему не пришлось долго страдать перед смертью, но то, как он умер, было несправедливым. Ему должно было быть позволено умереть с чувством собственного достоинства.
«С чувством собственного достоинства». Слова, как ножом, резанули по уху. Смит посмотрел в сторону и сжал зубы от боли, вспомнив изломанное, кровоточащее тело Оливера, лежащее в грязи. Когда он снова взглянул на Виллу, та пристально смотрела на свои пальцы.
– Мне хотелось бы остаться здесь на некоторое время и заботиться о миссис Иствуд. Я хорошая сиделка. Ей нужен кто-то, а мне нужна крыша.
– Сможешь ли ты примириться с ее низостью и посредственностью. К тому же я сомневаюсь, что ты сумеешь угодить ей.
– Ты был бы удивлен, если бы знал, с чем только мне приходилось мириться в своей жизни. А ты уверен, что миссис Иствуд не кровная родственница Джо Белл? – Девушка подняла глаза, и улыбка тронула уголки ее губ.
Смит улыбнулся в ответ не только губами, но и глазами. От этого он стал вдруг молодым и красивым.
– Это не хорошо с моей стороны… – Быстро сказала Вилла. – Я вовсе не знаю миссис Иствуд.
– Ты узнаешь… – Его улыбка пропала. – Ты заработаешь свои деньги.
– Я не жду… многого, да я бы и не взяла их, но у меня нет даже собственного платья. Оно принадлежит какой-то женщине по имени Стар, которая оставила свой сундук Френкам.
– Я слышал о ней от Чарли.
– А дочь миссис Иствуд не объявится? Смит непристойно выругался.
– Забудь о ней. Она не хочет иметь ничего общего с Мод и этим домом. Фанни поймала большую рыбу, и Мод будет только мешать ее стилю жизни.
– Трудно поверить, чтобы девушка так относилась к своей матери. – Вилла поставила пустую тарелку в мойку, затем вымыла ее и положила на место.
– Верь этому. Она и Мод из одного теста.
Смит повернул голову так, чтобы видеть Виллу. Как могла женщина, которая работала так же много, как она сегодня, выглядеть такой безупречно чистой? Вилла заплела волосы в одну длинную косу, которая спускалась по ее спине до талии. Девушка была больше похожа на ребенка, чем на женщину. Она не чувствовала сожаления к себе и ничего не ожидала от жизни.
Вилла помыла кофейную чашку, затем вытерла ее полотенцем, которое висело на дверце духовки.
– Если у Мод перелом бедра, она может никогда не встать с кровати. – Слова Смита упали в тишину.
– Ты не любишь ее? – Вилла обратила взгляд на Смита, сознавая, что вопрос был нелепым.
– Да, не люблю.
– Тогда почему ты остался здесь. Ты мужчина, ты свободен и можешь пойти куда захочешь.
– Ты думаешь, я здесь потому, что надеюсь получить этот дом, когда старуха умрет? – Он нервно втянул воздух. – Да, я вижу именно это у тебя на уме.
– Я вовсе и не думала об этом. Но я удивляюсь, почему ты живешь здесь, особенно после того, как миссис Иствуд сказала…
– Я убил Оливера? Это она сказала? – Он криво улыбнулся. – Сейчас я скажу одну вещь, леди… в ту минуту, когда старуха вздохнет в последний раз, я покажу спину этому дому, только меня и видели, и больше уже никогда не вернусь.
– Что же тогда станет с домом?
– Мне все равно, что с ним станет! Надеюсь, он сгорит дотла, как и обещает старуха. Пусть лучше так, чем он будет стоять и гнить, подобно жухлой старой тыкве, оставленной на огородной грядке.
Холодность Смита поразила Виллу. Девушка молча направилась к двери, зная, что мужчина наблюдает за ней. Потом остановилась и спросила:
– Как ты думаешь, когда приедет врач? Я не хочу давать миссис Иствуд много опиума. Она не должна спать, чтобы поговорить с доктором.
– Пленти вернется и скажет, а это может произойти в любое время. – Смит, не отрываясь, смотрел на Виллу.
«Чертовски приятно разговаривать с ней, – думал он, – она такая самоуверенная, такая спокойная, такая… красивая».
– Вилла, я буду здесь, внизу, если тебе потребуется помощь. Билли придет позже, чтобы посидеть с Мод, а ты сможешь немного поспать.
– Я рада, что ты будешь рядом. Этот дом как… привидение, – слова легко слетали с ее уст, она улыбнулась, и ямочки, которых он раньше не замечал, появились на щеках.
– Да, как привидение.
Голова Виллы шумела от быстрого водоворота мыслей, когда она поднималась наверх. Она рассказала Смиту о себе больше, чем когда-либо рассказывала другому человеку. Почему? Внутренний голос подсказывал, что безумие думать о нем, как о корыстном человеке, который остается здесь по собственным, ведомым только ему причинам.
Он не отрицал, что убил Оливера Иствуда…
Он очень не любит миссис Иствуд, но не покинул ее. Он, напротив, беспокоится о ее благосостоянии. Мужчина оставался загадкой. Папа Айгор сказал бы, что Смит ведет борьбу с самим собой.
Когда Вилла вошла в комнату, Мод все еще спала, но неспокойно. Она стонала и крутила головой. Вилла подняла одеяло и отодвинула ее здоровую ногу от больной. Она потянула за простынь, которая лежала под Мод, чтобы поменять положение женщины и перенести тяжесть с ее бедра. Через несколько минут Мод перестала беспокойно двигаться и задышала более ровно.
Вилла опустилась в кресло и посмотрела на женщину. Она, должно быть, была когда-то красивой. Ее волосы были темно-каштанового цвета. Теперь они стали редкими и отдавали сединой.
Лицо ее пополнело, а руки, сложенные на груди, напротив, были длинными и костлявыми, почти как клешни. Вилла вдруг подумала, что ее собственной матери было бы столько же лет, как и Мод, если бы она жила.
Уменьшив фитиль лампы так, чтобы только тусклый свет освещал комнату, Вилла сняла мокасины и положила их на край матраца. Сгибаться над кроватью довольно тяжело, завтра она спросит у Смита, смогут ли они подложить что-нибудь под ножки, чтобы кровать стала выше.
Когда Вилла сомкнула веки, сразу же увидела лицо Смита: зеленые глаза, гладкие щеки, широкие твердые губы и густые светлые волосы. «Он выглядит очень одиноким», – подумала девушка. Вилла открыла глаза. Боже мой, она должна остановиться думать о нем и о проблемах, которые он связывает с Иствудами. У нее масса собственных проблем. Слава Богу, хоть одна решилась на некоторое время. Из-за несчастия миссис Иствуд она смогла остаться здесь на несколько недель, а возможно даже месяцев.
Несмотря на твердое решение не думать больше о Смите, мысли ее вновь вернулись к нему. Было ли это воображение, или он действительно в ее присутствии был более мягким, чем обычно? Но сейчас он не был таким вспыльчивым, как тогда, на станции Байерса, это очевидно. Интересно, как много он пил тогда? Мистер Байерс, казалось, был поражен его поведением. Каков же Смит на самом деле?
Вилла была уверена, Джо Белл очень удивилась тому, что Смит не поддался ее чарам, как она ожидала. Вилла улыбнулась, когда эта мысль промелькнула в ее голове. Она продолжала улыбаться и когда вспоминала девчонку с руками по локоть в воде, когда та мыла посуду.