– Ты делал это со многими женщинами, Винс? – спросила она и провела языком по его губам. – Папа делал… Он говорил, что настоящий мужчина должен делать это всегда. Еще он говорил, что красивые девушки, как я, занимаются любовью только с одним мужчиной и не делают это даром. У папы всегда была женщина, которая давала ему наслаждение.
Боже, что ему делать? Если он повалит ее на землю и сделает то, что так сильно хотел сделать, она может закричать. И если это случится, ничего не выйдет.
– Черт побери!
От сдерживания у Винса появилась сильная боль в паху. Прошло несколько недель, с тех пор, как он был с женщиной в последний раз… Он посещал публичные дома с четырнадцати лет. С тех пор он побывал в сотнях притонов от Техаса до Калифорнии, но никогда раньше не встречал женщины красивее. И никакая женщина, будь она даже с большим опытом обольщения мужчин, так быстра не зажигала его. Было ли это из-за простых слов, которые так нежно сходили с ее губ, или из-за прекрасного наивного лица?..
Но он очень хорошо понимал, что, если сделает сейчас то, что так сильно требовала сделать его плоть, ему не удастся выбраться с ранчо Иствуд живым.
– Хорошо… как, ты сказала, тебя зовут? – он опустил руки и отошел от нее, неровно дыша. Затем сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
– Джо Белл.
– Джо Белл, – произнес он, обратившись к ней, – проблема в том, что, если я заберу тебя отсюда, они очень быстро поймают нас и повесят меня.
– Не повесят! Я оставлю Чарли письмо, в котором напишу, что мы сбежали, чтобы пожениться, так как любим друг друга и не представляем жизни порознь.
– Пожениться? – Винс почувствовал вдруг, будто сходит с ума.
«Жениться на женщине, которая будет обладать таким ранчо? Боже! Все, что у меня есть, так это лошадь, пистолет и несколько долларов, чтобы дотянуть до следующей работы», – такие мысли пронеслись в голове бедного Винса.
Он стоял молча и тупо смотрел на девушку. Джо Белл забеспокоилась.
– Тебе не надо будет жениться на мне, если ты этого не хочешь.
Она проговорила тихим печальным голосом и наклонилась так близко к нему, что ее волосы щекотали его нос, а теплое дыхание маленькой прекрасной феи чувствовалось возле уха. Ладони ее рук двигались вверх вниз по его рукам.
Винс задрожал и сильно обнял девушку.
Она засмеялась. «Сработало! Сработало! Так и говорил папа!»
– Конечно, я хочу жениться, – сказал он быстро и сжал плечи своей избранницы так сильно, что она вздрогнула. – Но тебе нужна будет лошадь.
– У меня есть лошадь. Гнедая лошадь с черной гривой – моя. Папа говорил, что она очень дорого стоит.
Винс внезапно поднял и закружил свою королеву. Ему всю жизнь не везло. Теперь, за какие-то тридцать минут его судьба в корне изменилась.
– Садись на траву, дорогая. Нам надо составить план. Я уеду утром, но вернусь. Подготовь свое письмо и упакуй только самые необходимые вещи, чтобы привязать их позади седла. Когда возле дверей уборной увидишь выложенный из камней круг, жди меня там.
– О, Винс, мне кажется, что я люблю тебя!
Он широко улыбнулся, и тут же поврежденная челюсть дала о себе знать острой болью.
Смит и Сэнт сидели на стульях из воловьей кожи на крыльце хижины и ожидали, когда к ним присоединится Билли. В нескольких словах Смит рассказал Сэнту о своей поездке в Денвер и о встрече с Фанни.
– Она не хочет иметь с Мод ничего общего и полностью отрезала себя от этой жизни. Я ничем не мог помочь, но даже я чувствовал небольшую жалость к этой старой женщине, которая всю жизнь причиняла мне только зло… Фанни выдумала историю, что ее родители продали землю и скот за наличные деньги и направились в Европу, где и планировали жить. Корабль попал в шторм и все погибли, оставив ее маленькой бедной сиротой. Такая история, Сэнт.
– Боже! Какой же здравомыслящий человек поверит такой басни, как эта?!
– Ее муж, юрист Броукфорд, проглотил этот крючок и леску, и грузило. Они ЛЮДИ ВЫСШЕГО ОБЩЕСТВА в Денвере. Фанни так переволновалась, увидев меня, что ее степенность улетучилась и сменилась грубостью и страхом.
– Еще бы…
– Я мог бы рассказать старухе Мод правду, но пожалел ее и соврал, что Фанни поехала в Лондон. Это было первое, о чем я подумал.
Затем Смит поведал Сэнту о встречи с Френками и Виллой на переправочной станции Байерса и о событиях, которые последовали за этим.
– Это счастье для Мод, что они приехали сюда. Она тяжело восприняла новость о том, что Фанни нет в Денвере. Я думаю, что из-за этого у нее случился припадок, она упала и сломала ногу.
– Я ненавижу ухаживать за ней. Здоровая она, как корова, вымя которой попало в изгородь и застряло там. Прикованная к кровати она, должно быть, как бык с кольцеобразным хвостом.
Смит не ответил и молча закурил. Он очень хотел рассказать своему другу о Вилле. Вилла с большими печальными глазами… гордо поднятым подбородком, она… Боже… он должен остановиться думать об этой женщине… Смит сменил тему разговора.
– Ты что, поссорился с этим ребенком, который приехал с Райсом? Я вижу, он «помечен».
– Можно сказать и так. Чертов дурак! Я схватил его, когда он целился в кобылу серебряного мустанга. Ну, вот ему и пришлось попробовать приклад моей винтовки… Представь, он утверждал, что мог бы просто оглушить ее… Мы бы ее связали, она пришла в себя и была бы здорова, но в неволе.
– Ублюдок!.. Большинство таких дураков либо промахиваются, дай Бог, либо убивают.
– Я сбил его с ног, он даже сразу и не понял, что случилось. Он думал, что становится ловким, как только возьмет в руки ружье…
– Он пробовал дать отпор тебе?
– Да, пробовал, но он не такой ловкий и быстрый, каким ты был в четырнадцать лет.
– Помнишь, как Оливер заставлял тебя учить меня быстро бороться? – Смит хихикнул.
– Да. Он бушевал и восторженно кричал: «Учи его бороться кулаками, как настоящего мужчину, – до сих пор слышу его голос, – Смит не собирается прятаться за ружье. Он вырастет настоящим бойцом!»
– Мне все еще не хватает его, Сэнт.
– Да: Но так уж устроено. Мы не можем жить вечно… Возьми гитару и сыграй мне, Смит, так хочется послушать хорошую музыку.
Сэнт оперся о стену и заложил руки за голову.
Ранчо Иствуд было для него самым дорогим местом на земле. Он считал, что именно здесь находится его дом, и где бы ни был Сэнт Руди, он всегда с любовью вспоминал о самых близких для него людях, живущих на ранчо Иствуд. Сэнт никогда не имел сына. И Смит был для него самым родным человеком, он относился к нему, как к сыну. Смит чувствовал это, и очень любил Сэнта.
Вот уже несколько лет после смерти Оливера Смит горевал, нещадно пил и ссорился с кем попало. Несколько раз Сэнту приходилось вмешиваться, чтобы оградить Смита от неприятностей, грозивших закончиться для последнего очень скверно…
Два года назад Сэнт нашел цветущий зеленый луг в пределах стен каньона. Чистый поток воды падал с горы. Они вместе окультурили эту землю, из столбов и шестов построили загон на ограниченной территории и пригнали стадо диких лошадей и мулов. И теперь из этого стада они вырежут сорок голов для Клиффа Раиса.
– Я купил новые струны, когда был в Денвере. – Смит вышел и сел на скамейку. – Обязательно поменяю старые струны к следующей ночи. – Он дернул струны, повернул ключ. – Никогда не забуду тот день, когда ты прискакал и привез в грубом мешке эту гитару. Ты всю дорогу из Шеридэн скакал в метель. Как сейчас помню, лед лежал на твоих усах, и ты чуть не примерз к лошади. Это было за день до Рождества.
– Да. Я был изнурен и очень хотел спать. А ты перебирал струны на этой проклятой гитаре до тех пор, пока я всерьез не пригрозил, что поднимусь и разобью ее.
– Я никогда не был так счастлив, Сэнт. Я и сейчас думаю, что никогда не. смогу отблагодарить тебя за подарок.
– Чепуха. Ты еще тогда отблагодарил меня, обнимая до тех пор, пока я не посинел. Теперь хватит болтать и сыграй-ка «Красную реку в долине».