Так погиб неведомый миру подвижник, неуклонно следовавший по стопам Христа и положивший жизнь свою за ближнего. Мир праху его.
Истинный пастырь Божий
Поступив на службу в приход в небольшом селе Орловской губернии, отец Георгий Косов нашел здесь такую бедность и запустение, что собрался было уходить, чтобы не умереть с голоду, и потому, что здоровье его было так плохо, что он кашлял кровью. Но он остался, потому, что отец Амвросий Оптинский удержал его. Повинуясь совету великого старца, отец Георгий остался в приходе. Теперь здесь устроен великолепный храм, трехэтажный дом трудолюбия, школа и дом странноприимный, толпы богомольцев теперь стекаются отовсюду. Как же все это совершилось?
Вот что рассказывал об этом сам отец Георгий:
— Когда я приехал сюда, меня оторопь взяла: что мне тут делать? Жить негде, служить негде, дом старый-престарый. Церковь того и гляди сама развалится. Доходов — никаких. Прихожане слишком далеко от храма и причта. Народ бедный, самому кормиться нечем. Что делать?
Священник я в то время был молодой, к тому же слаб здоровьем. Матушка моя — сирота. Поддержки никакой, а на руках еще и младшие братья. Оставалось бежать. В ту пору велика была слава отца Амвросия. Оптина от нас верстах в шестнадцати. Как-то задумал я пойти к батюшке.
Собрался, котомку на плечи и пошел к нему за благословением уйти из прихода. Вскорости был уже в Оптиной. Батюшка меня не знал. Захожу в его хибарку, а там народу — тьма, дожидаются выхода батюшки. Я тоже стал дожидаться. О цели своего прихода никому не сказал. И только он вышел, сразу подозвал меня к себе.
— Ты, иерей, что там такое задумал? Приход бросить? Ты знаешь, Кто иереев ставит? А ты бросать? Строй новый, большой храм. И чтобы полы в нем были деревянные: больных приводить будут, пусть им тепло будет. Ступай домой, дурь из головы выкини, храм строй, как я тебе сказал. Ступай, Бог благословит! — сказал и пошел с другими беседовать.
Я слова не смог выговорить. Пошел домой, как оплеванный. Что же это такое? Каменный храм строить? Я с голоду умираю, а тут храм строить? Ловко утешил, нечего сказать. Что у меня тогда на душе происходило — и передать не могу. Напала на меня тоска. Молиться хочу — не получается. С людьми, с женой не разговариваю. Задумываться стал. И стал я голоса какие-то слушать и ночью, и днем: «Уходи скорее. Ты один, а нас много! Где тебе с нами бороться! Мы тебя совсем со свету сживем!»
Дело дошло до того, что не то что молиться, а мысли богохульные стали в голову лезть; придет ночь — и сна нет, а какая-то сила прямо с кровати сбрасывает. А голоса-то все страшнее и страшнее, все настойчивее: «Ступай, ступай отсюда!»
Опять я в ужасе, полупомешанный от перенесенных страхов, бросился к отцу Амвросию. Отец Амвросий, как увидел меня, так прямо с места, ни о чем не расспрашивая, говорит:
— Ну, иерей, чего испугался-то? Он один, а Вас двое!
— Как же это так, — говорю, — батюшка?
— Христос Бог и ты — выходит двое, а враг-то — один. Ступай, — говорит, — домой, ничего не бойся. Храм большой каменный, да чтобы теплый строй, не забудь. Бог тебя благословит!
Прихожу домой — с сердца точно гора свалилась. Ушли все страхи. Стал я молиться пред иконой Царицы Небесной, начал в одиночку в пустой церкви канон Ей читать, тот, что и теперь читаю. Кое-что из других молитв стал добавлять. Смотрю, через неделю-другую один человек пришел в церковь, стал в уголке и со мной вместе молится, потом другой, третий. Стала церковь наполняться народом. А как умер батюшка отец Амвросий, народ еще охотнее стал прибиваться. Советов от меня ищут. Без отца Амвросия многим жутко стало жить, трудно человеку без слова утешения. А какой я утешитель? Вот отец Амвросий и впрямь был всяких недугов душевных и телесных, по великой милости Божией, врачеватель. Впрочем, каждому дается по вере. Господь не отказывает даже через недостойных своих пастырей.
Как проходит день отца Георгия, рассказал нам один из прихожан:
— Маленькая тесная церковь уже была переполнена, когда я, запыхавшись, вбежал по ветхим ступеням ее убогого крыльца.