В тот день мама принесла из магазина несколько мелких рыбешек. Схватив одну, он сразу же кинулся кормить своего любимца. Мама, как назло, велела ему хорошенько закрыть входную дверь. Он так спешил, а та никак не закрывалась! Мешало что-то упругое, мягкое - как выяснилось вскоре... сам Марсик.
Бедный котенок с придушенным хрипом вдруг выскочил из-под двери и, извиваясь, стал биться о пол, словно резиновый мячик.
Они с мамой так и застыли на месте.
Постепенно Марсик успокоился и затих.
- Всё! - вздохнула мама. - Отмучился бедняга...
Он начал горько плакать, жалея котенка.
- Не плачь! - сказала мама.
- Но ведь ему же больно! - сквозь слезы, возразил он, и услышал:
- Нет, он уже ничего не чувствует, никого не видит и не слышит, он - умер!
Стас вспомнил, как обошел тогда вокруг котенка, не понимая, как это он не видит и не слышит его, и недоуменно спросил:
- Ничего-ничего?
- Да, - подтвердила мама. - Как бы тебе это объяснить... Его больше нет!
- И не будет? - не поверил он.
- Ну да же!
- Никогда-никогда?
... Потом они сидели вдвоем на балконе.
Папа, как обычно, задерживался в клинике и ничего не знал о случившемся. Небо быстро темнело, обсыпаясь звездами, и начинали летать ночные бабочки. Они подлетали к пахучим маминым петуньям, но, заметив людей, испуганно удалялись. Было очень-очень грустно.
- Мама! - осторожно позвал он. - А бабочки тоже умрут?
- Да! - думая о чем-то своем, рассеянно кивнула мама.
Через двор пролетала вспугнутая кем-то ворона.
- И птицы?
- И птицы!
Залаяла собака.
- И звери?
- Конечно!
- А... люди? - после долгого молчания тихо спросил он и услышал:
- И люди тоже!
- Все-все? И папа?!
- Да... - печально отозвалась мама.
- И ты?!
- И я.
И тогда тихо-тихо, едва слыша самого себя, он спросил:
- А я?..
- И ты тоже, сынок... Никто не вечен!
- Но я не хочу... не могу... это нечестно! - умоляюще заглянул он в глаза маме.
- Ой, что это я! - вдруг спохватилась она…
Сколько времени прошло, а до сих пор помнится, как мама успокаивала его, уверяя, что врачи, конечно, придумают таблетки, которые позволят им дожить до тех пор, пока ученые найдут способ победить смерть.
- Но - ох, уж эта мама! - в глазах у неё было столько грусти, а в голосе - неуверенности, что, как она ни старалась, Стас так и не мог до конца поверить ей, хоть жаждал этого больше всего на свете.
Потом, года через три у него начались панические, ни с чем не сравнимые приступы страха.
Таясь от родителей, он до боли зажимал уши и метался по комнате, чтобы заглушить, отогнать мысли о будущей смерти, которая неодолимой громадой надвигалась на него.
Затем это само собой притупилось, исчезло и вот, кажется, начиналось опять.
«Все, что угодно, только не это!» - не на шутку испугался Стас.
Нужно было скорее уходить из комнаты, чтобы не остаться наедине с самим собой, и он торопливо взялся за ручку двери.
3
- Сережа, зачем ты так?! - ахнула мама.
На завтрак была манная каша и пышный, с румяной коркой, омлет.
Мама с папой на повышенных тонах разговаривали о чем-то своем, взрослом.
- Фу-у! - скривился Стас, увидев самые нелюбимые кушанья, которые и в городе вставали ему поперек горла.
Отец молча пододвинул к нему тарелку и, не обращая внимания на сына, продолжал беседу.
Стас покорно съел одну ложку, затем удивленно взглянув на маму, - вторую, третью... и быстро-быстро опустошил тарелку.
- Вку-усно! - искренно, а не для того, чтобы подлизаться к родителям, похвалил он. - Еще есть?
Теперь уже мама, молча, но, явно не подчеркивая, что он наказан, положила ему добавки.
«Поругались они, что ли?» - не понял Стас и прислушался.
Оказалось, родители были огорчены тем, что вместо этого дома они могли за бесценок купить дом умершей Пелагеи.
- Па! А эта деревня, что – вымирающая? - встрял в беседу Стас.
- С чего это ты взял? - удивился отец.
- Так если в ней по два человека в день умирает, то это же... - Стас зашевелил губами и быстро подсчитал в уме: - К осени здесь никого не останется!
- Во-первых, такое бывает не ежедневно! - поправил отец. - А во-вторых, - он недоуменно взглянул на сына: - Почему два?
- Так ведь, Пелагея и баба Поля!
- Какая еще баба Поля?
- Ну - Ванина бабушка!