– И как?
– Знаешь, многообещающе. Отправь мне свой образец – я запущу его. Это будет классный тест.
– У меня здесь скелет в полном комплекте. Какой кусочек тебе прислать?
– Рисковать не стоит, пришли что-нибудь маленькое, например предплюсневую кость. Когда ждать?
– Если мне разрешат отправить сегодня вечером – к утру образец будет у тебя.
– Обещаю сразу же его запустить. Займусь лично.
– Спасибо, Эван.
– Папе от меня привет. Да, Шарлотта…
Она напряглась и подавила вздох.
– Что?
– Просто хотел, чтоб ты знала: я скучаю. И вовсе не по моему лучшему исследователю.
– Мне тоже тебя не хватает. Пока, – улыбнулась она и повесила трубку.
Шарлотта вернулась к рабочей установке, изо всех сил пытаясь побороть внезапно нахлынувшую печаль. Ну почему она не сказала, что не может быть с ним так, как он этого хочет? Глубоко вздохнув, женщина с трудом успокоилась, пообещав себе обо всем рассказать Эвану, когда вернется в Финикс. И тогда они вместе подумают, как жить дальше. Бог свидетель – как же ей не хотелось потерять его!
Итак, за работу.
Шарлотта упаковала предплюсневую косточку в пластиковый пакетик и положила в коробку DHL. Подписывая адрес компании БМТ, она попыталась подавить внезапный приступ ностальгии – до нее вдруг дошло, как же далеко сейчас она от Эвана.
Когда Шарлотта покончила с посылкой, к ней подошел доктор Берсеи и остановился, уперев руки в бока:
– С уверенностью могу сказать, что поверхностный налет – не подделка. Он подлинный. А какие новости у вас?
– Мило пообщалась с сеньором Чардини. – Шарлотте с трудом удалось улыбнуться. – Очаровательный мужчина. Уже завтра у нас будут результаты.
– А что это у вас за упаковка?
– Думаю, второй образец поможет нам составить генетический портрет исследуемого объекта. – Она помахала коробкой Джованни. – Отправлю в Финикс на анализ.
– ДНК?
– Угу.
Берсеи глянул на часы, было уже начало шестого:
– Мы сегодня славно поработали. Мне пора – ждем к ужину старшую дочь.
– Что на этот раз приготовила Кармела?
– Куриную сальтимобокку.[34] – Он со страдальческим лицом закатил глаза и начал стягивать маску.
Шарлотта громко рассмеялась и почувствовала, как ушла с души тяжесть:
– Надеюсь, на этот раз блюдо удастся.
– Осторожней, а то принесу и скормлю вам то, что недоедим, – пригрозил Берсеи. – Ну что ж, завтра мы с вами как следует посмотрим, что там внутри оссуария, а затем я попробую расшифровать тот символ. А еще хочу показать вам один приборчик, который будет отличным дополнением к вашему анализу ДНК. Утром увидимся – если, правда, дочка не раскрутит меня на вторую бутылку вина.
– Приятного вам вечера, Джованни. Еще раз спасибо за ланч.
– На здоровье. И попробуйте сегодня выспаться, хорошо? Не хватало, чтоб вы по моей милости заболели.
«Я уже больна», – сказала она про себя, улыбнулась ему и помахала рукой.
– Чао!
Когда за Джованни закрылась дверь, Шарлотта на какое-то мгновение испытала чувство зависти.
Закончив упаковывать образцы, она по интеркому вызвала отца Донована. Тот откликнулся почти сразу же, будто знал, что она еще оставалась в лаборатории.
– Добрый вечер, доктор Хеннеси. Чем могу помочь?
Шарлотта рассказала ему об образцах, и священник заверил, что, если она оставит их в лаборатории, он поручит курьеру забрать оба. Он также пообещал Шарлотте, что посылки будут отправлены вечером DHL, невзирая на высокую цену за доставку через океан.
Уладив рабочие вопросы, отец Донован спросил:
– Вечером отправитесь в Рим?
– Такой замечательный вечер. Хотела пойти прогуляться и где-нибудь поужинать.
– Если вы не прочь немного разориться, могу вам порекомендовать превосходный ресторан.
– Спасибо, с удовольствием воспользуюсь вашим советом. Как говорится, «Если находишься в Риме…»[35]
Когда Шарлотта через служебный вход вышла из Ватиканского музея, солнце едва наступившего вечера еще дарило ласковое тепло. Подумав, что ее наряд – брюки хаки и блузка – сойдет для предстоящей прогулки, она решила не возвращаться к себе. Кроме того, ей все равно следует придерживаться строгого ватиканского дресс-кода, иначе обратно ее не пустят. Поэтому особого выбора не было.
Она неспешно прогулялась по аллее, которая тянулась между высокой городской Северной стеной и величественным зданием Ватиканского музея, и, миновав пост швейцарских гвардейцев у ворот Святой Анны, покинула территорию папского государства.
Ресторан, рекомендованный отцом Донованом, открывался после семи тридцати. В отличие от Штатов в Италии предпочитали ужинать позднее. Предстояло как-то потратить целый час, и Шарлотта решила, не уходя далеко от ресторана, насладиться красотами Рима – побродить по боковым улочкам и даже отважилась выйти на набережную Тибра.
Некоторое время спустя, следуя указаниям Донована, Шарлотта направилась обратно к импозантному фасаду шестиэтажного отеля «Атланта стар». Она увидела вывеску ресторана «Лез'Этуальс» и тут же интуитивно ощутила, что все-таки одета неподобающим образом. Войдя в фойе, она поднялась в лифте на верхний этаж.
Как только двери разъехались, ее приветствовал метрдотель – элегантно одетый молодой человек лет тридцати со смуглым лицом и густыми черными волосами.
– Signora Hennesey… Buona sera! Come sta?[36] – И тут же перешел на английский: – Отец Донован предупредил меня. Я ждал вас.
– Buona sera, – ответила она, разглядывая зал ресторана.
– Меня зовут Альфонсо. – Он чуть поклонился. – Прошу вас, следуйте за мной, синьора. Вам зарезервирован столик на крыше.
Шарлотту провели через зал ресторана и далее вверх по лестнице, выходящей на террасу, которую украшало целое море ярких цветов. Альфонсо остановился подле маленького столика у перил.
Глядя на очертания вечернего Рима на фоне меркнущего неба, Шарлотта замерла от восхищения. Отсюда казалось, будто громада собора Святого Петра находилась совсем рядом с восточной стеной Ватиканского музея. Повернув голову, она увидела округлые очертания замка Сант-Анджело. По ту сторону Тибра раскинулся Старый город, в панораме которого выделялся лишь купол Пантеона.
Метрдотель помог Шарлотте сесть за столик, снял с тарелки белую крахмальную салфетку и укрыл ей колени.
– Если вам что-то понадобится, синьора Хеннеси, пожалуйста, тут же обращайтесь.
– Grazie.[37]
Неслышно возник сомелье и вручил ей пугающих размеров карту вин в кожаном переплете.
Шарлотта вдруг поняла, что за весь этот день, полный трудов, открытий и переживаний, у нее не было ни минутки, чтобы хоть как-то оценить свое положение. Ей вдруг показалось, что она чувствует себя одинокой. Или не показалось? Все ведь сложилось отлично, не так ли? Она пристально вгляделась в даль, за реку – о лучшем она и мечтать не могла.
Однако Шарлотта понимала, что все вовсе не так замечательно.
Вернулся сомелье, замер у ее плеча, и Шарлотта заказала полбутылки «Брунелло ди Монтальчино». Врачи не рекомендовали ей употреблять алкоголь, но в этот вечер она не собиралась лишать себя удовольствий.
С улицы на террасу долетал стрекот мотороллеров.
Вернулся сомелье и затеял презентацию принесенного вина: показал этикетку, затем открыл бутылку и заставил Шарлотту понюхать. Наконец он налил немного в бокал и попросил ее попробовать. Она взболтнула вино, скорее чтобы покрасоваться, зная, что лекарства, которые она сейчас принимает, придадут вину легкое металлическое послевкусие вне зависимости от выдержки и урожая.
Когда сомелье ушел, ее мысли потекли своим ходом, вновь вернувшись к Эвану Олдричу. Шарлотта напомнила себе, что было бы безответственно принимать на себя любые долгосрочные обязательства. Хотя врачи сказали ей, что медицина не стоит на месте, постоянно изобретая что-то новое. И в скором времени ответы, возможно, будут найдены. Вот только когда?
35
«When in Rome do as the Romans do» – английская пословица, означающая «Если находишься в Риме – живи как римлянин».