– Вы можете идти, доктор Хеннеси. – Он повернулся к Конти: – А вам придется пройти с нами, синьор.
Конти вынужден был подчиниться.
Гвардейцы помогли ему подняться на ноги и остались стоять по бокам, не убирая пистолетов.
Шарлотта вздохнула с облегчением и быстро зашагала к воротам. Очутившись за пределами Ватикана, она направилась к Виа Делла Кончильяцьоне, поймала такси и велела водителю отвезти ее прямо в аэропорт Фьюмичино.
– Rapidamente![76]
Водитель вдавил акселератор, и машина рванулась вперед – это был единственный раз, когда ей не пришло в голову обвинять в безрассудстве римских водителей. Ей не терпелось как можно скорее убраться отсюда.
И только сейчас Шарлотта осознала, что ее просто трясет от страха.
Глядя в заднее окно на то, как уплывает назад собор Святого Петра, она судорожно сжимала сумку с ноутбуком.
Такси выскочило на федеральную автомагистраль, и Шарлотта увидела, как стрелка спидометра добралась до отметки «160 км/час». Она откинулась на спинку сиденья и пристегнула ремень безопасности. Когда Рим остался позади, Шарлотта достала мобильный телефон и позвонила Эвану Олдричу. Не важно, что в Финиксе сейчас ночь в разгаре. Он ответил почти сразу же.
– Эван?
– Привет, Чарли. А я как раз думал о тебе.
Его голос мгновенно успокоил ее.
– Привет. – Голос Шарлотты дрогнул.
– У тебя все в порядке?
– Нет. Все очень плохо. – Отвернувшись от водителя, она шепотом вкратце рассказала Эвану о том, что произошло. – Сейчас еду в аэропорт.
– Хотел сделать тебе сюрприз, но… на самом деле я на пути к тебе и сейчас только что приземлился во Фьюмичино.
– Что?! Ты шутишь! – Она с облегчением расслабила плечи.
– Стою получаю багаж. Слушай, где меня найти…
В часе езды на северо-запад от Рима черный седан «альфа-ромео», взятый Конти напрокат, выбрался на автостраду SS5, которая тянулась вдоль Апеннинского хребта к Монте Скунколе. Сквозь матово-серую дымку, подернувшую послеполуденное небо, проглядывал белесый солнечный диск. На лобовом стекле оседала морось.
Пытаясь собраться с мыслями, Патрик Донован глядел в запотевшее окно на лоскутное одеяло виноградников раскинувшейся внизу долины.
После неожиданного и стремительного бегства Шарлотты Хеннеси и довольно хлопотного вызволения Конти из камеры предварительного заключения Швейцарской гвардии крайне встревоженный кардинал Сантелли дал ему необычные инструкции относительно дальнейших действий: «Следует принять все необходимые меры для того, чтобы эта глава истории церкви исчезла бесследно. Можете использовать любые методы, Патрик. Конти поможет вам уничтожить оссуарий и его содержимое… И манускрипт. Никаких материальных улик; единственное, что должно остаться, – легенда. Вы все поняли?»
Реликвии и книга могли быть легко уничтожены в ватиканской лаборатории, и Донован чувствовал, что цель этой поездки намного серьезнее, чем простая ликвидация улик.
Поглядывая на наемника, он понимал, что рана на голове, происхождение которой Конти не удосужился объяснить, напрямую связана с таинственным исчезновением доктора Берсеи.
Конти снизил скорость и повернул с автострады направо, на узкую немощеную дорогу. Густая трава и низкорослый кустарник зашуршали о брюхо машины. Они ехали молча, пока грунтовка не вывела их к небольшой буковой рощице. Конти остановил машину, заглушил двигатель, оставив ключи в замке, и нажатием кнопки открыл багажник.
Выбравшись из машины, они направились к багажнику – в нем были уложены по диагонали лопаты и кирки. Конти вытащил инструмент и сунул в руки Доновану лопату.
– Копать будем глубоко.
– Так, с этим все. – Конти вытер пот со лба тыльной стороной грязной ладони. – А теперь у меня к тебе пара вопросов.
Он воткнул лопату в землю и облокотился на нее. Остро пахло сырой землей. Снова стал накрапывать дождь.
Донован поднял на него взгляд поверх запотевших очков.
– Вам разве недостаточно увиденного, чтобы разобраться самому?
– Не-а. – Наемник помотал головой. – Скажи-ка мне, только честно: ты как думаешь, чьи кости в этом оссуарии?
Сальваторе Конти не подвергал сомнению собственную веру. Эти проблемы он давным-давно оставил за бортом. Просто кража оссуария, результаты его научного исследования, а также открытия Берсеи в катакомбах Торлония разожгли его любопытство.
– Вы видели то же, что и я. – Донован развел руками. – Сами-то что думаете?
– Думать – не моя работа, – ухмыльнулся Конти.
– Если честно, я не знаю.
– Тогда к чему столько возни?
Немного подумав над его вопросом, Донован ответил:
– Доказательства серьезные. Все указывает на то, что это останки Иисуса Христа. Наш долг – защищать церковь. Сами понимаете, что другого выхода у нас не было.
– Ну, если там Иисус, – наемник указал на багажник машины, – то защищаете вы офигенную кучу вранья. Хотя мне-то что…
Донован никак не ожидал, что такой человек, как Сальваторе Конти, в состоянии понять глобальные последствия происходящего. Оссуарий и его содержимое способно кардинально изменить двухтысячелетнюю историю человечества. А человечество нуждается в истинах, которые объединяют людей, а не в полемике и разногласиях. Он убедился в этом на личном опыте, еще на улицах Белфаста. Патрик Донован был весьма сведущ в истории католической церкви, но то, что он защищал, имело мало общего с древними книгами. Существовал некий моральный долг, исполнять который он должен был так, чтобы праведная вера в этом суетном материалистическом мире не оскудевала.
– Вы меня удивили. Вы не похожи на человека, которому на все это глубоко насрать, – бросил Донован.
Конти обжег его взглядом, несколько смущенный неожиданной грубостью священника. Возможно, это облегчит его задачу.
– Ну, не знаю… Кроме того, если бы на свете был Бог, – с сарказмом продолжил он, – таким, как я и ты, уж точно не поздоровилось бы. – Наемник вновь взялся за лопату.
Доновану претила сама мысль о том, что у него с Конти может быть что-то общее, но он понимал: вполне вероятно, наемник прав. «Я ведь часть всего этого, один из них». В конце концов, Конти не действовал самостоятельно, он был всего лишь рядовым исполнителем. И ведь не Конти упрашивал Сантелли предпринять меры по извлечению оссуария, а он, Донован. Даже принимая во внимание, что Донован и представить себе не мог, на какие экстремальные меры решится.
Сантелли, тем не менее сам он пальцем не пошевелил, чтобы остановить кардинала.
– Скажите, что на самом деле произошло с доктором Берсеи? – В голосе священника чувствовалось напряжение, он инстинктивно понимал, что с ответом Конти связана и его собственная судьба.
– На его счет можешь не беспокоиться. – Грубое лицо Конти скривилось. – Он получил по заслугам, а тебя я избавил от грязной работы. Это все, что тебе положено знать.
– А как он оказался в катакомбах? – Донован почувствовал, как гнев наполняет его.
Конти решил было проигнорировать вопрос, но, подумав, что Донован не представляет никакой угрозы, ответил:
– На свитке, что этот парень вытащил из оссуария, был рисунок, и он вычислил, что рисунок является точной копией фрески в катакомбах Торлония. Вроде как у этого типа, Иосифа из Аримафеи, был склеп в Риме. Ну, вот Берсеи, похоже, решил, что именно в ней и засушили Иисуса. Кто бы мог подумать, а?
Донован мысленно ахнул. Неужели такое возможно? Неужели Берсеи нашел настоящую могилу?
– Хочешь совет? – продолжал Конти. – Ты на девку-то особо не заглядывайся. – Ему доставляло удовольствие наблюдать, как каждое его новое слово подрывает мужество священника. – Она, так сказать, получила «отсрочку приговора».