– Знай, чадо, – ответил старец, – что я время от времени посещаю тебя и верую Господу, что на сердце твоем нет терний, а выросла лишь пшеница, достойная трапезы Царя царствующих. Сядь около меня.
Аркадий сел. И так сидели, разделенные этим старцем, два брата, не узнавая друг друга. Когда же старец навел речь Иоанна на то, откуда он, и Иоанн назвал отца своего и брата Аркадия, они бросились навстречу друг другу и с плачем обнимались.
Через два дня вернулись с Иордана Ксенофонт и Мария и пришли помолиться на Голгофу и у Живоносного Гроба Господня. Тут встретили они того же прозорливого старца и просили его исполнить данное им обещание, показать им детей их. А оба юноши-инока стояли около старца, но старец велел им молчать и не подымать взоров от земли. Дети узнали родителей и радовались, но родители не могли узнать детей своих, так как они были в иноческой одежде и лица их сильно изменились.
– Идите туда, где вы остановились, – сказал Ксенофонту и Марии прозорливый старец, – и приготовьте нам трапезу, я приду с учениками моими, а потом открою вам, где ваши дети.
И вот Иоанн и Аркадий со старцем сидят в гостях у родителей своих.
– Как живут дети наши? – спрашивают Ксенофонт и Мария у старца.
– Не сокрушайтесь о детях ваших, – говорил старец, – они подвизаются добрым подвигом.
– Как нравятся мне ученики твои, – сказал Ксенофонт старцу, – как был бы я рад, если бы и дети наши были таковы; моя душа влечется к этим юным инокам. Когда я увидел их, почувствовал какую-то радость.
– Чадо, – сказал отец Аркадию, – расскажи, где ты родился, где воспитан и откуда сюда приехал.
И начал Аркадий повествовать все о себе. Тут родители узнали, что перед ними их сыновья, и после первой радости свидания прославили соединившего их Бога.
Иоанн и Аркадий стояли на верной дороге ко Христу. Ксенофонт и Мария, давно уже жившие жизнью иноческой, поняли, что они должны разделить судьбу сыновей своих. Прозорливый старец постриг их, и все они расстались. Аркадий, простившись с родителями, ушел со старцем в пустыню. Ксенофонт через доверенного продал византийский свой дом, все имения, отпустил рабов на свободу и поселился в пустыне в безмолвии, а Мария вступила в женскую обитель. И все они угодили Богу и сподобились великих даров. Иоанн и Аркадий просияли среди пустынников, как светила, и, предузнав кончину свою, отошли к Богу.
Февраль
Юный чудотворец
Юный чудотворец, прославивший Бога мученичеством своим, Трифон происходил из Фригии. Это был благодатный отрок. Он всегда был погружен в какие-то глубокие думы, был чужд обычных детских шалостей, не капризничал, как другие его сверстники, не был жаден, никого не обижал.
Бывало, ветер состроит из нагроможденных друг на друга облаков причудливые здания, и Трифон пристально смотрит на них, точно желая проникнуть туда, в высокую даль. Или, когда бесчисленные звезды разгорались в темном небе, Трифон часами всматривался в них, как будто миганием своим они рассказывали ему какие-то священные и дивные тайны.
Когда он видел играющих детей и кто-нибудь из них, бывало, зашибет себе ногу или руку, он прибегал к ушибленному, заботливо брал его за руку, старался принести ему холодной воды, чтобы положить примочку на ушибленное место… Не раз случалось, что он возвращался домой без верхней одежды, которую отдал какому-нибудь бедному мальчику, встреченному им по дороге. Родители не бранили его, понимая, что весь он какой-то особенный…
И, когда шел по улице отрок Трифон, высокий, тонкий, светясь каким-то огнем, наружу просвечивающим сквозь истонченную оболочку его тела, внимательные люди приглядывались к нему, чувствуя, что прошел человек исключительной духовной красоты.
В юном возрасте у Трифона в жизни была великая тайна, и эта великая тайна была – его близкое духовное общение с Божеством.
Через все, что было вокруг него: через блеск Своих звезд, через лучи Своего солнца, через журчание Своих ручьев, через пение Своих вольных птиц, через мягкие волны Своей спеющей жатвы, растопленное золото заката, счастливое шествие весны – Господь говорил с отроком, искавшим Его… Любя Божие творение, отрок Трифон был готов жить так долго, как повелит ему Бог, и в то же время тосковал по небу, как тоскует без родителей привыкший к ним ребенок, как бы ему в гостях ни было хорошо.
И так стремился отрок Трифон ко Христу, что благодать Божия вселилась в него, и он получил дар чудотворения, так что Бог в этом отроке совершал хвалу Себе не только из уст его, но и из чудес его.