Мы последовали за ним. Когда мы вошли в рощу, я ощутил какую-то необычную подавленность. Думаю, на меня так подействовала тишина. Казалось, вокруг нет ни одной птицы. Почему-то стало страшно. Я увидел, что Хейден смотрит на меня с загадочной улыбкой.
«Ничего не чувствуете, Пендер? — спросил он. — Подавленности, например? Или смутной тревоги?»
«Мне здесь не нравится», — только и ответил тогда я.
«Ничего удивительного. Это место было оплотом одного из древнейших врагов вашей веры. Это роща Астарты».
«Астарты?»
«Астарты, Иштар или Ашерат — это уж как вам нравится. Лично я предпочитаю ее финикийское имя — Астарта. Если не ошибаюсь, в Англии существует еще одна роща Астарты — на севере, на Уолле. Доказательств у меня нет, просто очень бы хотелось верить, что настоящая, подлинная роща Астарты находится именно здесь. Что здесь среди деревьев свершались священные обряды».
«Священные обряды… — мечтательно повторила Диана Эшли с отсутствующим видом. — Интересно, как это было?»
«Наверняка что-нибудь неприличное, — заявил капитан Роджерс, почему-то хихикнув. — Сплошной разврат, могу себе представить».
Хейден словно его и не слышал.
«В центре рощи, должно быть, стоял храм, — продолжил он. — Настоящий храм мне, конечно, не по карману, но кое-что мне все же удалось».
В этот момент мы вышли на небольшую поляну, где было установлено нечто отдаленно напоминающее беседку из камня. Диана Эшли вопросительно посмотрела на Хейдена.
«Я нарек это сооружение святилищем, — сказал он. — Святилищем Астарты».
Мы вошли внутрь. В центре, на неотесанном столбе черного дерева возвышалась маленькая изящная скульптура: сидящая на льве женщина с рогообразным полумесяцем на голове.
«Астарта Финикийская, — сказал Хейден. — Богиня луны».
«Богиня луны! — восхищенно вскричала Диана. — Послушайте, а давайте устроим сегодня вечером оргию. С переодеванием и всем прочим! Придем сюда и при свете луны совершим обряд Астарты».
Меня вдруг передернуло, и Эллиот, двоюродный брат Ричарда, обернулся.
«Не нравится, падре?»[6]
«Да, — решительно ответил я, — не нравится».
Он посмотрел на меня с любопытством.
«Но это ведь просто дурачество. Откуда Дику[7] знать, что это и правда священная роща? Ему просто хочется верить во все эти выдумки. Да если даже…»
«Что если даже?..»
«Ну, — он смущенно засмеялся, — вы же, надеюсь, в это не верите? Вы ведь священник».
«По-вашему священники не должны в это верить?»
«Разве можно относиться к таким вещам всерьез?»
«Как вам сказать. Я знаю одно: я вообще-то человек не слишком впечатлительный, но с тех пор как мы вошли в эту рощу, я не могу избавиться от какого-то странного ощущения… предчувствия несчастья, что ли».
Он с настороженным видом оглянулся.
«Да, — сказал он. — Здесь и впрямь что-то не так. Я понимаю, что вы имеете в виду, но, по-моему, это лишь игра нашего воображения. А вы что на это скажете, Саймонс?»
Доктор помолчал с минуту. Затем невозмутимо ответил:
«Мне здесь не нравится. Объяснить почему — не могу. Но не нравится».
В этот момент к нам подошла Виолетта Маннеринг.
«Ужасное место! — вскричала она. — Просто отвратительное! Прошу вас, уйдемте отсюда».
Мы пошли обратно. Оглянувшись, я увидел, что Диана Эшли замешкалась. Она стояла перед святилищем и внимательно разглядывала скульптуру.
День выдался прекрасный, не просто теплый, а даже жаркий, и предложение мисс Эшли было принято единодушно. Тут же началась подготовка: как всегда, перешептывание и смех, как всегда, костюмы изготавливались втайне, и вот, когда все собрались на ужин, началось настоящее веселье. Роджерс с женой изображали пещерных людей эпохи неолита (что объяснило таинственное исчезновение ковриков от камина), Ричард Хейден нарядился финикийским моряком, его двоюродный брат изображал главаря бандитов, доктор Саймонс оказался шеф-поваром, леди Маннеринг — сестрой милосердия, а ее дочка — пленницей-черкешенкой. Лично я нарядился монахом и буквально изнемогал от жары. Диана Эшли вышла последней и несколько разочаровала нас всех. Она просто завернулась в черное бесформенное домино.