Я чувствую себя такой же наивной, как и тогда. За исключением того, что теперь моя проблема в том, что я случайно уколола палец и призвала какого-то мужчину по имени Гидеон.
Я никогда не смогу признаться Венсену, что все это произошло из-за чертового ягодного куста. Я благодарна судьбе, что Венсен не проснется в этот час, так что нет ни одного шанса, что он столкнется со мной и увидит мою новую тень.
Когда я заправляю волосы за ухо, мой палец касается серебряных колец и шпилек, которые поднимаются по ним. Я делаю успокаивающий вдох и смотрю на бегущую воду, пытаясь осмыслить свою реальность. Солнце выглядывает из-за горизонта, и я все еще чувствую последние остатки луны, прежде чем она исчезнет до конца дня.
Большая часть меня не хочет идти с Гидеоном в кабинет сатира. И не потому, что я не хочу от него избавиться. Это просто страх перед неизвестным. С тех пор как я родилась, моя судьба была предрешена. Я всегда знала, какие шаги мне нужно предпринять и чего я достигну. Теперь я имею дело с неизвестной магией, с мужчиной неизвестного вида и абсолютно без понятия, что искать, кроме, может быть, отвязывающего заклинания.
Я подумала о том, чтобы прыгнуть через водопад, как это сделал Гидеон, когда завладел моим телом, но я не настолько грациозна, как он, и в конечном итоге просто выставлю себя полной дурой.
– Коллая, пожалуйста, помоги мне, – бормочу я себе под нос, прежде чем сделать шаг из пещеры и водопад поглотит меня целиком.
Дэкс.
Глава 6
– Раньше его не было, – говорит Гидеон, вперив взгляд в мой унизительный живот.
– Он не настоящий. – Мне слишком стыдно, чтобы придумать какую-то колкость.
– Я ждал тебя всю ночь. Поторопись.
– Поздравляю. А теперь посмотри, как хорошо ты отдохнул, – с каждым шагом мой голос становится все более несчастным.
Утром всегда непросто. Оно мне кажется противоестественным, как будто я очутилась в открытом море и в то же время страдаю от похмелья. Когда я только начала отучаться от своих эльфийских привычек, я установила для себя одно из многих правил, которому следую по сей день: не смотреть утром на небо, потому что это заставляет меня тосковать по той, кем я больше не могу быть. Я ни разу не нарушила это правило.
Я не обращаю внимания ни на него, ни на книгу, когда прохожу мимо, направляясь прямо к лесу. Без звука шагов я не могу быть уверена, следует ли он за мной. Повернув голову, я прикусываю язык, чтобы сдержать испуг, и вижу его в нескольких шагах позади себя.
Мы продолжаем двигаться по лесу в полной тишине, и воздух пронзает неловкость. Мне приходилось сдерживать себя, чтобы не оглядываться без конца на него, проверяя, не попытается ли он убить меня. Я бы не стала обижаться на него, если бы он это сделал, на его месте я бы сделала именно это.
Прошлой ночью я повела себя как настоящая трусиха, не став задавать вопросы, и не позволю этому случиться сегодня. Знание – сила, а я намерена быть такой же могучей, как он.
– Что такое «Книга Сумрака» и на что она способна? – спрашиваю я, чтобы нарушить тишину. – И не утруждай себя ответами-загадками.
– Это тебя не касается. – В его тоне нет ни малейшего намека на эмоции. Его ответ снимает напряжение, растущее в моей груди, заменяя его чистым раздражением. Это будет долгий день.
– Насколько мне известно, в твоих венах моя кровь, так что это очень сильно меня касается, – огрызаюсь я, кивая на книгу, которая кажется крошечной в его руках.
– Когда мы достанем ключ, ты сможешь забрать свою кровь обратно, и мы расстанемся. Это не касается обычной ведьмы, – презрительно усмехается он, как будто эти слова вызывали у него тошноту.
Я сдерживаюсь, чтобы не поправить его. Я должна была бы привыкнуть к тому, что меня называют ведьмой или смертной, но каждый раз королевская кровь во мне обнажает зубы. Я начинаю жалеть, что вообще заговорила.
– Что мы ищем? – я стараюсь говорить быстро и резко, не оставляя возможности для препирательств.
– Я скажу тебе, как только возникнет такая необходимость.
– Скажи мне сейчас.
– Нет.
– Я хочу, чтобы ты исчез, так что расскажи мне все, что мне нужно знать, чтобы это произошло.
На его лице появляется неодобрительное выражение.
– Твои желания меня мало волнуют, смертная.
Теплая рука обхватывает мой корпус, прижимая меня к толстому стволу дерева, прежде чем я успеваю среагировать. Твердые мышцы вдавливают меня, сильнее прижимая к дереву, пока его рука зажимает мне рот. Я позволяю оставшейся силе луны напрячь мои мышцы до состояния эйфории, поскольку хочу оттолкнуть его от себя во что бы то ни стало. Как он смеет обращаться со мной настолько грубо?