Один из Стражей заметил мои движения. Он ткнул мясистым локтем в своего приятеля и повернулся ко мне.
Они вдвоём подошли к моей клетке. Они были похожи на близнецов. Черты их лиц были пухлыми и выпуклыми, с выступающими квадратными челюстями, лысыми скальпами и выдающимися лбами, которые нависали над светящимися глазами цвета драгоценных камней. И они оба выглядели очень заинтересованными во мне.
— Думаю, создание очень милое, Билал. Мы уверены, что это Мазикин? — сказал тот, у кого были сапфирово-голубые глаза. — Она не пахнет как они.
— Ну, Хани, — ответил Билал, — она довольно сильно ударила Амида, что, по моей оценке, делает её менее милой и более склонной к тому, чтобы быть Мазикиным.
— Узнаем наверняка, когда Малачи закончит с ней, — задумчиво произнёс Хани.
Билал выглядел обеспокоенным.
— А Амид знает, что она проснулась?
Хани оглянулся через плечо.
— Ещё нет. Я надеялся, что он останется внизу, пока Малачи не придёт сюда и не разберется с этим.
Все трое из нас подскочили, когда одна из дверей в задней части комнаты с грохотом распахнулась. Это был Страж — тот самый, которого я ударила ножом.
— Мне сказали, что Малачи был вызван, — пророкотал он.
— Амид, по протоколу мы должны вызвать капитана при захвате живого Мазикина, — сказал Билал извиняющимся тоном.
— Я сам допрошу это создание, — прорычал Амид.
Он снял с крючка на стене связку отмычек и завертел их в руках. Найдя нужный, он вставил его в замочную скважину двери моей камеры.
Билал положил руку на плечо Амида.
— Сохраняй контроль над собой.
Амид отдёрнул руку.
— Я буду допрашивать. Держу пари, я смогу заставить тварь раскрыть свои секреты ещё до того, как Малачи переступит наш скромный порог. Тогда-то он поймет, кто контролирует ситуацию.
Хани посмотрел на Билала и покачал головой.
— Пойдём что-нибудь поедим.
Билал выглядел недовольным, но лишь проронил: "Малачи будет недоволен".
Моё сердце упало в пятки, когда я увидела, как они исчезли за дверью в дальнем левом углу комнаты.
Амид рывком распахнул дверь моей камеры и сделал несколько осторожных шагов внутрь. Я лежала неподвижно, но не могла полностью скрыть дрожь от полной беспомощности и испуга.
— О, хорошо, — злобно фыркнул Амид, — ты проснулась. — Он схватил меня и поставил на ноги, едва не вырвав руку из сустава. — Давай кое-куда пройдем, где мы сможем поговорить, только ты и я.
Амид вытащил меня из камеры и толкнул перед собой. Я могла лишь ставить одну ногу перед другой. Головная боль просто убивала меня.
Своими ручищами он схватил меня за руки из-за спины. Горячая смола воспоминаний начала пузыриться в пещерах моего разума. Я тряхнула головой, стараясь сосредоточиться на происходящем. Я прекрасно понимала, что мне понадобится вся моя смекалка и хитрость, чтобы выбраться из этой ситуации живой. Я сразу же поняла, что трясти головой после того, как ты только что получила сотрясение мозга, очень глупая идея, и меня почти унесли волны тошноты, обрушившиеся на меня.
Амид грубо подвёл меня к двери слева от нас и, сомкнув руку на моем горле, он рывком распахнул дверь. Некоторые из плотных, липких пузырьков воспоминаний лопнули, и я дёрнулась, когда Амид резко встал позади меня. Затем он пнул меня прямо в основание позвоночника. Я приземлилась боком на грубый цементный пол и наспех вскочила на ноги, но казалось, мои позвонки разлетелись на куски, и я не могла стоять прямо. Пол вдруг показался очень привлекательным.
Я попятилась к задней стене, когда Амид стал наступать.
— Я сказал, что просто хочу поговорить, — объяснил он, протягивая руку. — Я сниму с тебя намордник и перчатки, а ты станешь милым маленьким монстром, договорились? Расслабься, Мазикин… я дам тебе то, что ты хочешь.
Я стояла неподвижно, пока он расстёгивал мои путы. Как только они исчезли, я попятилась прочь.
— Спасибо, — сказала я.
Я постаралась проложить между нами как можно большее расстояние. Комната была большая, но не настолько, чтобы это устраивало меня.
— Как твоя нога? — спросила я, а сама взглядом скользнула по стенам.
Единственным выходом была дверь, через которую мы только что вошли. Амид хмыкнул в ответ и посмотрел на меня с выражением, которое было тошнотворным сочетанием веселья и ненависти.
— Кстати, — добавила я, продвигаясь на несколько дюймов ближе к двери, — просто чтобы прояснить ситуацию, меня зовут не Мазикин, а Лила.
Он прищурил глаза и опустился на одно колено, чтобы вытащить из ножен охотничий нож.