Значит "Мазикин" был как бы движением сопротивления. Это имело смысл, когда я вспомнила бой Малачи с Ибрамом и остальными. Я оглядела Сила с ног до головы. Он казался совершенно безобидным. И Стражи, с их доспехами и оружием… это несправедливо. Я оглянулась на Лутфи, который во сне тяжело опустился на стол, на боку у него висел ятаган. Я вздрогнула. Думаю, Сил это заметил.
— Девочка. Лила. Я должен выбраться отсюда. Если ты мне поможешь, я и тебя вытащу.
Побег. Это звучало хорошо. Я исчезну в городе. Теперь я буду знать, как избежать встречи со Стражами. Я буду гораздо осторожнее. Найду Надю и докажу, что Малачи ошибается.
— Рассчитывай на меня, но мы должны действовать прямо сейчас. Он возвратится за мной.
— Ты не могла бы расстегнуть мне оковы?
— Конечно, — ответила я, чувствуя, как учащается сердцебиение.
Я внимательно наблюдала за Лутфи, но он, казалось, был в полной отключке и всё ещё громко храпел. У меня была достаточно узкая рука, и я смогла протиснуть её в отверстие. Сил поднял свою руку. Он нашептывал инструкции, пока я пальцами работала с пряжками. Через несколько минут рука Сила освободилась, и он расстегнул другой оков. Высвободив руки, он отстегнул намордник и почти безумным движением рванул его с лица.
Он откинул голову назад и с облегчением глубоко вздохнул.
— Спасибо тебе.
Он приступил к снятию намордника с удивительной эффективностью, и вскоре перед ним уже лежало несколько кусков металла.
— По-моему, раньше я был инженером, — заметил он, продолжая работать, и это показалось мне странным. Разве люди забывают свою жизнь, если достаточно долго находятся здесь? Он снова посмотрел на меня. — Как думаешь, ты сможешь увести Стража из помещения?
— Ты серьёзно?
Сил решительно кивнул.
— Да. Ты не в наморднике. Ты не такой пленник, как я. Они считают тебя привлекательной. Они уже говорили об этом раньше. — Фу, гадость. — И ты меньше меня ростом. Он не сочтут тебя угрозой. Скажи ему, что тебе нужно в туалет. У Стражей есть один в конце коридора.
Это уже звучало как очень плохой план, но отчаяние гнало меня вперёд.
— Что ты собираешься делать?
Он улыбнулся, рассматривая различные части своего разобранного намордника.
— Увидишь. Не беспокойся. Никто не пострадает, и мы быстро выберемся отсюда. Дай мне минутку.
Я смотрела, как он передвигает намордник и оковы. Он явно хотел, чтобы Лутфи поверил, что они всё ещё пристегнуты. Сил лёг на свою скамью.
— Сейчас.
Я прочистила горло. Была не была.
— Эй, Лутфи?
Лутфи с ворчанием вытянулся по стойке смирно.
— А?
— Прости, что разбудила тебя, — сказала я самым беспомощным голосом. — Просто… хм, здесь нет туалета… а мне нужно сходить.
— Ох. — Румянец на его выпуклых щеках мгновенно сделало его менее пугающим. — Конечно. Обещай, что никаких хитрых штучек? И не ломай мне нос, малышка.
Он рассмеялся про себя, как будто эта перспектива была смехотворной.
Он снял связку ключей с крючка на стене и открыл мою камеру. Он отступил назад и открыл дверь, пристегнув ключи к поясу. Я вышла, и его огромная тяжёлая ладонь легла на моём плече. Он был гораздо мягче, чем Амид.
Выйти в среднюю дверь, свернуть направо, потом налево, вглубь по каменному коридору, третья дверь налево. Это место было чёртовым лабиринтом, как и весь остальной город. В серой, затхлой ванной комнате стояла дырявая раковина и необычайно большой унитаз. Нужно было потянуть за цепочку, чтобы смыть после себя.
Но мне не нужно было. Я не была голодна, не хотела пить, поэтому… Я сидела в тёмной комнате, уставившись на странный набор фарфоровых статуэток, выставленных вдоль стены. Большинство их них были детёнышами животных.
Лутфи учтиво предоставил мне уединение. Я не торопилась, желая дать Силу как можно больше возможностей сделать то, что он собирался сделать. Чтобы занять себя, я разорвала штаны на поясе и крепко связала два потёртых края, чтобы они не собрались вокруг моих ног, когда я попытаюсь убежать. Моё сердце колотилось так неистово, что я была уверена, что оно вот-вот сломает недавно зажившие рёбра.
Наконец, Лутфи постучал в дверь.
— Эм, как ты там поживаешь?
— Я почти закончила, спасибо!
Я осмелилась протянуть ещё минуту, а потом вышла. Его лицо было ярко-розовым, когда он повёл меня обратно в камеру. Я старалась идти как можно медленнее, молясь, чтобы он не услышал ни моего дыхания, ни стука моего сердца.