Он казался таким отстранённым, что мне пришлось спросить:
— Ты здесь?
— Нет, — прошептал он.
Я не знала, радоваться мне или грустить, потому что хотела, чтобы он был со мной, но и хотела, чтобы он был свободен. Казалось невозможным иметь и то, и другое. Я протянула руку и прикоснулась к его лицу, к вздувшимся морщинам там, где я поцарапала его в панике, к угловатому изгибу его челюсти, к ощущению железного шёлка его кожи.
Я рукой скользнула вниз, к его груди. Я положила ладонь, желая впитать тепло и биение его сердца. Я почти ожидала, что он оттолкнёт меня. Вместо этого он раскинул руки и схватился за железные перила, которые окружали нас, оставляя себя открытым, давая мне контроль.
Я положила другую руку ему на талию и наклонилась вперёд, прижавшись лбом к его груди. Это было то же самое положение, в которое я поставила его, когда совершила свою жалкую попытку соблазнить его ради несуществующего ключа. Сегодня моё сердце билось так же быстро, как и тогда, и его тоже. Но на этот раз я ничего не хотела от него, кроме того, чтобы он был рядом со мной. Костяшки его пальцев побелели, пока он держался за поручень, словно от напряжения. Или потому что он сдерживался. Но выражение его лица было отстранённым, и не похоже, что он скоро вернётся. Поэтому я решила присоединиться к нему.
Я сделала глубокий вдох, вдыхая запах его кожи и пота, и повернулась лицом к лесу. Он был позади меня. Это ощущалось правильно, потому что после сегодняшнего вечера я знала, что он не причинит мне вреда.
На самом деле, я знала, что ему было больно быть тем самым. Тем, кто взял на себя роль моего демона, просто чтобы помочь мне изгнать его. Даже притом, что демон не совсем исчез, было достаточно тихо, чтобы я сделала шаг назад и позволила теплу Малачи пробежать по моей спине. Я протянула руку, освобождая его руки от мёртвой хватки на перилах. Я направила его руки вокруг себя, пока не оказалась в безопасности внутри его рук. Если не считать колотящегося сердцебиения и учащённого дыхания, он даже не намекнул мне, что чувствует по этому поводу. Он просто позволил мне обернуть его вокруг себя, как одеяло, как доспехи.
— Малачи, могу я быть с тобой прямо сейчас, где бы ты ни был?
Он двигался очень медленно, словно боялся разбудить мои воспоминания и страхи. Но на этот раз я обрадовалась тому, что он крепче обнял меня, и откинулась назад, и он уперся подбородком в мою макушку.
— Я думал, ты никогда не спросишь, — сказал он очень тихо. — Да.
ГЛАВА 16
— Лила, вставай. Пора идти, — прощебетала Анна.
Я застонала и перевернулась на другой бок. Я слишком долго оставалась в башне с Малачи, но мне было так хорошо, что я не сожалела ни капельки. Он обнимал меня, не говоря ни слова, и мы оба смотрели на далёкий лес, мечтая каждый о своём, дыша вместе, и длилось это, наверное, несколько часов. А может быть, прошло всего несколько минут.
Этого было недостаточно.
Когда луна пересекла небосвод, Малачи отпустил меня, напомнив, что мы выходим рано утром. Он был молчалив, как будто только половина его вернулась из путешествия за городскую стену. Он снова стал с осторожностью избегать ненужного физического контакта, как только мы достигли лестницы. Я чувствовала потерю, как будто между нами выросла какая-то баррикада, такая же как я построила, чтобы защитить себя, но теперь не могла найти способ её обойти.
— Вставай, вставай, — Анна пнула ножку кровати. — Не могу поверить, что отдала тебе свою постель. Ты же ею почти не пользовалась. Я думала, ты утонула в душе.
Я приоткрыла один глаз как раз вовремя, чтобы увидеть, как Анна собирает одежду, которую я сбросила вчера поздно вечером после короткого холодного душа. Она сморщила нос.
— Вещи пахнут как Малачи.
Я уткнулась головой в подушку.
— Как далеко отсюда до Харага? — спросила я, отчаянно пытаясь перевести разговор в другое русло.
Анна бросила мне чистую одежду.
— Вряд ли мы доберёмся до его края до конца сегодняшнего дня, если только Малачи не заставит нас бежать. Но думаю на этот раз, он позволит нам поберечь наши силы.
Я стянула через голову рубашку.
— Эй, разъясни мне, пожалуйста, что ты вчера сказала Малачи насчёт того, что у вас были трудности, чтобы не пустить меня в Хараг?
— Ох. Я могу. Но тогда Малачи разозлится. У этого парня особый дар к творческим гадостям.
— Ну же, Анна, — заскулила я, — давай назовём это девчачьим разговором. Тебе же не с кем поболтать о девичьем, верно?