— Ах, нет никого прекраснее тебя, милая Анна, но она готова, — пропел Михаил рокочущим басом, но ему потребовалось несколько секунд, чтобы оторвать от меня взгляд. Когда он это сделал, то увидел новые сокровища Анны. — Полагаю, ты хочешь взять эти ножи с собой?
— Девушки любят блестяшки, Михаил, — сказала она, покачивая бёдрами.
Она вложила ножи в ножны с убийственной эффективностью. Михаил прямо-таки задрожал, сотрясая пол, как небольшое землетрясение.
— Михаил, спасибо тебе за твою работу, — официально произнёс Малачи. — Как всегда, всё превосходно.
Он надел свои собственные доспехи и снова повесил сумку на грудь. Он выглядел… Ах, это было просто нечестно. Я с трудом сглотнула. Он выглядел потрясающе, а я выглядела как идиотка.
Михаил явно не разделял моего восхищения.
— Постарайся на этот раз всё не испортить, ладно? Принеси часть этого обратно в целости и сохранности.
— Мы всегда стараемся изо всех сил, — сказал Малачи, — но нам бы не хотелось, чтобы ты заскучал. Ты же знаешь, что говорят о праздных руках.
Михаил поднял руки и пошевелил пальцами, глядя на меня. Он подмигнул мне.
— Не беспокойся о моих праздных руках, парень.
Ха. За те несколько раз, что я была в церкви, я никогда не слышала, чтобы кто-то описывал Святого Михаила как чудовищно толстого парня с грязным ртом и глазом на дам. И всё же этот парень был очень весёлым. Я подмигнула ему в ответ, просто чтобы быть несносной.
Малачи схватил меня за руку и потащил по проходу.
— Пожалуйста, не поощряй его, — пробормотал он.
ГЛАВА 17
Мы доберёмся до центра города к полудню, по крайней мере, так сообщил мне Малачи. Я не могла сказать, который сейчас час. Как всегда, было темно, а вокруг просто квартал за кварталом абсурдно несовместимых зданий и печальные лица.
Стражи патрулировали парами, своими светящимися глазами они озирали толпу, высматривая необычное поведение. Всякий раз, когда мы проходили мимо них, они вытягивались по стойке смирно и ждали, когда Малачи обратит на них внимание. Для меня все они были на одно лицо, но Малачи знал имена каждого из них. Он кивал или отдавал какие-то приказы, прежде чем отправить их восвояси. Один из них злобно покосился на меня и сказал Малачи:
— Неужто ты, наконец, повёл одного в центр города, капитан?
Выражение лица Малачи заставило Стража отступить назад и снова вытянуться по стойке смирно. Я взглянула на Анну, ища подсказки, но она смотрела на Стража с тем же неистовым напряжением.
Когда я спросила, почему мы не могли взять с собой несколько Стражей, Анна ответила:
— Потому что это неофициальное задание. Верно, капитан?
Малачи проигнорировал её и продолжил идти.
Я пыталась убить и время, и напряжение, задавая всевозможные вопросы, которые накопились в моей голове за последние несколько дней.
— Так почему же у вас нет телефонов и прочего барахла?
— Они не были даны нам, — ответил Малачи. — Стражей оснащает Михаил, а всё необходимое им поставляет Рафаэль. И это всё за исключением телефона.
Я улыбнулась при мысли о том, как бы он пытался разобраться в мобильном телефоне.
— Но ты же сказал, что люди могут вырастить здесь целые здания, так почему же вы не можете пожелать один крошечный телефон?
Я подумывала попробовать, просто чтобы понять, смогу ли я это сделать.
— Стражи ничего не выращивают, — сказала Анна. — Это будет считаться нарушением долга. У нас есть определённые привилегии, например, мы можем входить в занятые квартиры, но у нас также есть и правила.
— Но разве у тебя никогда не возникало искушения попробовать?
Малачи издал сдавленный горловой звук.
— Это очень простое решение, если выбирать между телефоном и тем, чтобы поскорее убраться в Элизиум, — он остановился и повернулся ко мне. — Когда наступит твоё время покинуть этот город, я хочу, чтобы ты была свободна.
— Серьёзно? Я не говорю о роскошном, безвкусном дворце. Я говорю всего лишь о телефоне. Разве это не облегчит жизнь?
Анна задела своим плечом моё плечо.
— Если ты считаешь, что здесь всё должно быть легко, девочка, то, возможно, ты ещё не готова уйти.
— Довольно, Анна, — сказал Малачи, развернувшись и продолжив свой путь. — А ещё, Лила, телефон был бы вполне возможен, если бы житель этого города когда-нибудь решил пообщаться с другим человеком. Но даже если бы они это сделали, кому бы они позвонили?
Я не смогла придумать ответ на этот вопрос, пока мы тащились мимо бесконечного потока людей — все они были с остекленевшими глазами, все их взоры были потуплены. Одна дама сидела на бордюре, окружённая грудами обуви. Пока я наблюдала, на её ранее босых ногах выросла пара склизких туфель на шпильках. Она сняла их, положила в растущую груду и, снова наклонившись, стала смотреть на свои ноги.