Пружины на диване заскрипели, когда она села.
— Он собрал меня воедино после того, как я оказалась здесь. Сначала мне не нужна была его доброта. Это было уже слишком. Я не заслуживала этого. Но сколько бы раз я ни набрасывалась на него, он был рядом, готовый к большему. Такой сильный. Как будто он мог принять худшее от меня и даже не вздрогнуть. На это ушли годы, но он смог достучаться до меня. И как только он это сделал, в моём сердце не осталось места ни для кого, кроме него. Я любила его так сильно, что у меня болело в груди каждый раз, когда я смотрела на него. Я хотела его так сильно, что у меня во рту появился привкус. Он тоже совершил ошибку, полюбив меня. Он смотрел на меня так, словно я была самой удивительной вещью, которую он когда-либо видел, словно я не просто чего-то стоила, а стоила всего.
Она встала и медленно подошла ко мне, снова выглядя смертельно опасной.
— Он любил меня так сильно, что скрывал тот факт, что перестал есть и пить, что ему пора уходить. Это длилось месяцы.
— Я знала, что он немного похудел, но он отмахнулся и устраивал целое шоу, притворяясь, что голоден, и ел прямо перед нами. Я думаю, он решил, что лучше останется в этом аду, чем отправится в этот прекрасный рай без меня. И знаешь, что случилось? Он так ослабел, что его схватил Мазикин во время патрулирования.
— О Боже, Анна, мне так жаль.
Я отвернулась. Я не хотела видеть выражение её лица, когда она рассказывала мне о своей потерянной любви.
— Да. Когда он умер, большая часть меня умерла. Так что если ты думаешь, что я позволю остальной части меня умереть, когда Малачи уйдёт, то ты сумасшедшая. Он всё понимает, ты же знаешь. Он тоже любил Такеши. Я думаю, мы оба решили, что здесь слишком опасно заботиться о людях.
Я приложила руку к грязи, покрывавшей окно, позволяя поту с моей ладони и пальцев ясно проступить на стекле. Я думала об Анне и Такеши, влюблённых в центре зоны боевых действий, неспособных защитить друг друга, знающих, что, в конце концов, они будут разлучены, возможно, жестоко.
Неужели Такеши совершил ошибку, решив остаться со своей любовью? Должен ли он был предпочесть ей рай? Неужели Анна совершила ошибку, влюбившись? Неужели это так сильно отличается от жизни в мире смертных? И мог ли Малачи, после всего, что ему пришлось пережить в обоих местах, позволить себе заботиться о ком-то больше, чем о своих обязанностях Стража?
Похоже, он действительно испытывал ко мне нечто большее. Каждый раз, когда он смотрел на меня, всякий раз, когда я вызывала эту причудливую улыбку на его лице, несколько раз, когда он прикасался ко мне, чуть ли не с самого первого момента нашей встречи. То, что было между нами, покрывало меня, как доспехи, заставляло чувствовать себя в безопасности и в то же время бояться. Я не была уверена, насколько глубоки его чувства. Возможно, я всё неправильно поняла. Но если быть честной, мне будет очень трудно попрощаться с ним, когда придёт время.
Я утешала себя воспоминаниями о том, что Анна говорила о том, что время пребывания Малачи в городе подходит к концу. Может быть, он присоединится к нам с Надей в Элизиуме. Интересно, каким он будет, когда ему не придётся носить с собой обещание смерти, куда бы он ни пошёл. Я хотела это выяснить.
Я отвернулась от окна, стряхивая песок с ладоней, и увидела, что Анна наблюдает за мной.
— Ты должна быть осторожна, Лила. Это место создано, чтобы уничтожить тебя. Такова его суть. Оно настолько истерзает тебя, что, когда ты предстанешь перед Судьёй, ты примешь вердикт… и неважно, каким он будет. От этого влюбленность становится очень опасной.
— Влюблённость…
Я выдавила из себя смех, который прозвучал очень громко и пронзительно. Может быть, я немного влюбилась. Но любовь? Я даже представить себе не могла, каково это. Особенно здесь. Особенно когда Надя всё ещё где-то там.
Особенно потому, что это ощущалось очень, очень неконтролируемым.
— Анна, мне кажется, ты слишком увлеклась. Я и двух недель не пробыла здесь, и я собираюсь выбраться отсюда, как только найду Надю. Это то, что мне нужно сделать, и ничего больше.
Я пересекла гостиную и направилась в ванную. Я отчаянно нуждалась в душе, почти так же, как мне нужно было избежать понимающего взгляда Анны, её грустной улыбки, её трагической истории и всех уроков, которые я не хотела изучать.
— Да, я знаю, почему ты здесь. Просто постарайся не путать то, что ты хочешь с тем, что тебе нужно, — сказала Анна, прежде чем я закрыла дверь между нами.