— Давай же, пошли. Мы должны выбираться отсюда.
— Это скоро закончится? — спросила она, и её глаза снова остекленели.
Мне стало любопытно, а не нашла ли она где-нибудь ещё эти таблетки… а может быть и сделала их сама.
— Я могу помочь тебе, — пообещала я, — но сначала ты должна помочь самой себе. Вставай и пойдём со мной.
Надя позволила мне поднять её на ноги и потащить к двери. И тут я услышала это: самый чудесный звук в мире. Поверх крика, плача и хруста ног, карабкающихся по обломкам, он заполнил мои уши. Голос Малачи. Он звал меня по имени.
Точнее достаточно громко прорычал моё имя, чтобы перекричать шум. Он был так близко, сразу у входа. Всё, что мне нужно было сделать, это подняться по лестнице.
Я втолкнула Надю через проход на лестницу. Я не успела сделать и двух шагов, как Джури вцепился рукой в мою лодыжку.
Я ухватилась рукой за перила и попыталась оттолкнуть его, но ничего не получалось.
— Надя, — крикнула я. — Продолжай идти. Поднимайся. Уходи. Они тебя узнают. Иди!
Надя повернулась и устремила на меня отстранённый, ошеломлённый взгляд. Но она сделала, как я и просила. У меня не было времени испытать облегчение. Джури с горящими глазами, весь покрытый волдырями с кровоточащим лицом, искажённым гневом, схватил меня за плечи и развернул к себе.
— Это новое тело, очевидно, долго не протянет, — прошипел он сквозь стиснутые зубы, — так что с таким же успехом я могу насладиться его последними мгновениями.
Он потащил меня за волосы обратно в огромное помещение. Отсек был завален телами и обломками. Сил безжизненно лежал у дальней стены. За исключением пяти суицидников, сидевших в углу, подвал был почти пуст. Снаружи приглушённую тишину помещения нарушили крики, вопли и более мелкие взрывы. Малачи всё ещё выкрикивал моё имя.
Джури толкнул меня на пол и в одно мгновение оказался сверху.
— Я слышу уважаемого капитана Стражи снаружи. Он зовёт тебя. Будь хорошей девочкой и ответь ему.
Я плотно сжала губы, не желая доставлять ему такое удовольствие. Он сомкнул руку на моих обожжённых пальцах, и я закричала.
Он улыбнулся мне, возбужденный моей болью.
— Отлично.
Я подняла колено, но на этот раз он был готов и отстранился от пинка. Он ударил меня кулаком в бок, выбив из меня весь воздух.
— Боже, ты такая же мерзкая, как и он. Как думаешь, Лила, как он отреагирует, найдя твоё тело? Похоже, я не смогу обратить тебя сегодня вечером, так что, думаю, единственное, что мне остаётся, это оставить на тебе свою метку, чтобы он её нашёл.
Он просунул руку между нами и рванул мои спортивные штаны, срывая их спереди.
— Помогите! — закричала я, поворачиваясь лицом к суицидникам. — Не позволяйте ему сделать это!
Они даже не взглянули на меня. Они мне не помогут. Они даже не могли помочь себе. Они умрут здесь сегодня ночью. Может быть, они снова окажутся у Врат, восстановленные и марширующие, чтобы воплотить незаконченную работу, для которой их сюда послали. Если бы я не вытащила Надю, она, вероятно, была бы среди них, ожидая смерти, которая снова заберёт её.
Когти Джури царапали мою кожу, прямо над бороздами, оставленными Силом. Я выгнулась и закричала, когда он стянул мои штаны чуть ниже бёдер. Я извивалась под ним, руками шаря вокруг в поисках чего-нибудь, да чего угодно, чем можно было бы отбиться. Этому не бывать. У меня снова перехватило дыхание, когда пронзительные, отдающиеся эхом воспоминания всплыли в моей голове, угрожая задушить меня, забрать меня прямо сейчас и запереть в этой несвежей кровати с розовыми простынями.
— Лила!
Я отбросила прочь воспоминания. Малачи звал меня по имени, возвращая меня в реальность. Я вскинула бедро, когда Джури удалось расстегнуть свои брюки. Это вывело его из равновесия и, извернувшись, я ударила его локтем в шею. Я протянула свою функциональную руку достаточно далеко и схватила ближайший кусок цемента. Я ударила его в лицо.
Он взвыл от боли, выбросив вперед кулак и скользнув им по моему подбородку. Я снова врезала куском цемента, и на этот раз нос Джури хрустнул. Но он неустанно чинил препятствия, колотя меня, пытаясь укусить, пытаясь сорвать с меня штаны.
Моё зрение потемнело, и я снова ударила его куском цемента.
И снова.
И ещё разок.
Чьи-то руки сомкнулись вокруг моих плеч.
— Лила, остановись.
Кто-то вырвал цемент из моей онемевшей руки, а я продолжала кричать. Когда я начала кричать?