У него было уверенное чувство, что он хорошо проведет ночь.
Тулл поправил рукава своей шерстяной туники в том месте, где они выглядывали из–под кольчуги, и взял в руки шлем. Он поставил его на полку у двери букмекерской лавки, когда вошел. Он надел его и завязал ремень на подбородке: шлем не мог ничего защитить, когда его держали под мышкой. Позади него из–под обломками стола застонал букмекер.
Тулл бросил на него желчный взгляд: – Считай, тебе повезло, что я только сломал тебе только нос, ты, вороватый ублюдок. Ты действительно думал, что сможешь смыться, не заплатив мне мои деньги?
У букмекера хватило ума не ответить.
«По правде говоря, – подумал Тулл, – он был уже близкок к этому». Если бы он прибыл на дюжину ударов сердца позже, букмекер успел бы запереть свою дверь и исчез на запруженных улицах. Так как из их предыдущего разговора он знал, что Тулл всего лишь проездом через Могонтиакум. День или два отлежавшись на дне, и он ушел бы, не заплатив ему его шестьсот динариев. Однако боги улыбнулись Туллу. Вместо этого дурак получил взбучку и отдал все причитавшиеся ему деньги. Всякое сочувствие, которое Тулл мог испытывать к бедственному положению этого человека, сумма обескуражила бы его, и он заскулил бы, исчезло при виде сверкающие ауреи в сейфе, спрятанные на дне. Золотые монеты были еще не так распространены, но у букмекера их было с несколько десятков. Тем не менее, Тулл взял только то, что ему причиталось, – двадцать четыре аурея.
Бросив последний взгляд на букмекера, чтобы убедиться, что тот не думает всадить клинок ему в спину или попытаться последовать за ним, Тулл вышел на улицу. Его планы изменились. Потасовка вызвала у него сильную жажду. Посетить святилище можно и попозже, после того как он выпьет немного вина. Вместо того чтобы звякнуть кошельком, поверив вес, который мог привлечь нежелательное внимание, он осторожно положил на него руку. Его вес, оказался гораздо существеннее, чем обычный, и Тулл вздохнул с огромным удовлетворением. «Молодец, Фуско, – подумал он. – Ты прославил «Рапакс», и я горжусь этим.»
В сотне шагов от букмекерской конторы у него заурчало в животе. Прошло уже много часов с тех пор, как он поел, и какой–то балласт помешал бы вину попасть ему прямо в голову. Тулл остановился у стойки таверны с открытым фасадом, где он не спеша съел небольшую миску тушеной баранины, украдкой наблюдая за конторой букмекера. Через некоторое время мужчина высунул голову из своего дверного проема, но ничего не сделал, кроме как бросил кислые взгляды вверх и вниз по улице. Довольный, Тулл взглядом проследил свой путь к «Снопу пшеницы».
Тулл прислонился к стене таверны, благодарный за поддержку. У него закружилась голова, а в горле усилился пульс. Он чуть не оглох от шума громких и крикливых разговоров вокруг него, а музыканты слева от него орали как стая воющих кошек. «Пришло время вернуться к вину», – решил он. С тех пор как он прибыл в «Сноп пшеницы», время превратилось в размытое пятно. Все началось со случайной встречи. Он не виделся с Валерием, бывшем товарищем по «Рапаксу», а теперь центурионом в «Германике», в течение двух лет. Их встреча была весьма долгожданной.
С собутыльником рядом, Тулл считал, что он готов весело повести ночь, но забыл о способности Валерия впитывать вино, как губка. «Мы прикончили шесть кувшинов, – туманно подумал Тулл, – или восемь?» Он с трудом сосредоточился на Валерии, который затащил к себе на колени одну из шлюх заведения, смуглую иберийку. – Валерий. Который сейчас час?
Валерий не слышал, уткнувшись лицом в грудь шлюхи.
– Валерий! – Тулл стукнул кулаком по столу.
Валерий с явной неохотой оторвался от шлюхи. – Что?
– Как долго мы здесь сидим?
– Кого это волнует? – Валерий бросил взгляд на ряд небольших окон, тянувшихся вдоль передней стены. – Уже почти темно. Больше я тебе сказать ничего не могу. – Он обхватил ладонью одну из грудей шлюхи и добавил: – У нас полно времени для выпивки и траханья! Это все, что теперь нам нужно.
Тулл уже собрался было ответить, когда его ноздри наполнились ароматом роз. Повернув голову, он увидел красивую женщину – пышную в нужных местах, с черными волосами, подстриженными в египетском стиле, с глазами, обведенными колем, – присевшую на его столе. Ее свободное платье было достаточно привлекательным, но еще более дразнящими были ее открытые ноги, которые свисали по обе стороны от него. Тулл не мог не обратить внимание на то, что было между ними. На ней было самое скудное нижнее белье, которое ничего не оставляло воображению.