Юный Брянчанинов обращается к различным отраслям наук, которые изучает, но они не дают ему должного ответа. Он отвращается от религиозных течений, которые развиты в это время в столице, но не имеют своего основания в учении Церкви,— и продолжает опять усердно молиться. В своей слезной постоянной молитве юноша обретает мысль: «изучить веру в источниках — в писаниях святых Отцов»[17]. И когда находится эта возможность, душа юного подвижника узнает покой. Эту мысль — искать спасения в писаниях святых угодников Божиих — святитель Игнатий уже позднее, в зрелые годы своей жизни называет «звездою путеводительницею»[18]. Последовательно он излагает здесь свои вдохновенные мысли о писаниях святых Отцов Православной Церкви. Среди высоких, часто возвышенных строк Святителя, кажется, нигде не удается найти более проникновенных, духовных и одновременно торжественно-радостных выражений, как в словах его о святоотеческих писаниях. И прежде всего душу его пленяет согласие их учения — «согласие чудное, величественное»[19].
«Когда в осеннюю, ясную ночь,— восклицает святитель Игнатий в духовной автобиографии,— гляжу на чистое небо, усеянное бесчисленными звездами, столь различных размеров, испускающими единый свет, тогда говорю себе: таковы писания Отцов. Когда в летний день гляжу на обширное море, покрытое множеством различных судов с их распущенными парусами, подобными белым лебединым крылам, судов, бегущих под одним ветром, к одной цели, к одной пристани, тогда говорю себе: таковы писания Отцов. Когда слышу стройный многочисленный хор, в котором различные голоса в изящной гармонии поют единую песнь Божественную, тогда говорю себе: таковы писания Отцов»[20].
В те же дни юный офицер Брянчанинов находит себе друга — соученика Михаила Чихачева, вместе с которым начинают они воплощать в жизнь свои юные поиски духовного пути, вместе усердно ходят в храм, исповедуются и причащаются. Здесь их подстерегает скорбь, так как духовник не понимает стремлений юношей в их борьбе с грешными помыслами. В результате пережитого молодой Брянчанинов серьезно заболевает, после чего, по свидетельству своего друга Чихачева, уже никогда не бывает вполне здоров.
Хождение к инокам Валаамского подворья и Александро-Невской Лавры дается духовным друзьям также с большим трудом и скорбями, почему в 1826 году Димитрий Александрович тяжело заболевает чахоткой и приговаривается к смерти лечащими его знаменитыми врачами. Но Господь хранит Своего избранника: юноша поправляется; позднее у него обнаруживается туберкулез лимфатических узлов, который остается на всю жизнь.
Оканчивая училище, молодой инженер Брянчанинов стремится только к тому, что ему представляется единственно желанным — уйти в монастырь, но принужден еще некоторое время работать в Динабургской крепости по возведению укреплений. Часто болеющий здесь, он, наконец, получает отставку,— и сразу же, без достаточных средств, будучи все время нездоровым, едет к старцу Леониду[21] в Александро-Свирский монастырь. Это происходит зимой 1827 года, когда юному подвижнику исполнился только 21 год.
Молодой инженер вступает в монастырь, по своему собственному признанию, «без порыва, без горячности, как невольник, увлекаемый непреодолимым сердечным чувством, каким-то непостижимым и неизъяснимым призванием»[22]. Димитрий Александрович был предварительно знаком с миром духовной братии Валаамского подворья и Александро-Невской Лавры и уже знал в этом мире многое, почему «по вступлении в монастырь, не нашел ничего нового, неожиданного»[23]. Здесь опять юный подвижник вспоминает свою звезду-руководительницу, мысль благую, которая, по его же слову, освещала «многотрудный и многоскорбный, тесный, невидимый путь ума и сердца к Богу»[24] то было основное, найденное с великими страданиями и молитвами еще в инженерном училище, и сейчас монастырь — только путь, чтобы приблизиться, пойти вслед за своей путеводной звездой. А потому, по его признанию: «Вступил я в монастырь, как кидается изумленный, закрыв глаза и отложив размышление, в огонь или пучину — как кидается воин, увлекаемый сердцем, в сечу кровавую, на явную смерть»[25].
В этих признаниях инокующей души Димитрия опять видим ту основную идею, которая позволяет узнать в судьбе его явную, действующую волю Божию. Здесь — избрание Божие, непререкаемое никакими доводами рассудка, здесь он — воин Господень, здесь он — «изумленный», как бы потерявший разум обычного человека и уже обретающий разум Христов.
21
Имеется в виду иеромонах Леонид, в схиме - Лев (Наголкин; 1768-1841),- духовный внук преподобного Паисия Величковского, основатель старчества в Оптиной пустыни, наставник многих светильников Русской Церкви (например, преподобного Амвросия Оптинского). Причислен к лику святых Русской Православной Церкви для общецерковного почитания в лике преподобных в 2000 г.-