Владыка не допускал компромиссов в вопросах веры, однако при этом он щедро делился своими духовными дарами со всеми окружающими независимо от их вероисповедания. По словам современного греческого святого Нектария Эгинского († 1920), которого владыка Иоанн очень почитал, «догматические расхождения, которые касаются только области веры, не распространяются на область любви. Догмат не борется с любовью – любовь дается догмату как дар, так как она терпит всё и всё переносит»131. Об этом повествует следующее свидетельство. «В Шанхае один испанец лежал во французской больнице, где сиделками были римско-католические сестры. Состояние больного было столь безнадежным, что его поместили за ширму, чтобы никто не тревожил его в последние минуты жизни. Надежды на выздоровление не было: он должен был с минуты на минуту умереть. Вдруг раздался звонок из его комнаты, сестра-сиделка вошла и увидела его сидящим; он обратился к ней с вопросом: “Кто здесь только что был? Что это за священник? Я умирал, и он молился совсем рядом со мной, и я почувствовал, как здоровье возвращается ко мне!” Сестра сказала, что никого не видела. Выйдя из госпиталя, человек этот обошел все католические церкви, надеясь найти там того, кто его исцелил; один из католических священников посоветовал ему зайти и в наш собор, так как, объяснил он, там есть православный епископ, необыкновенный человек, своего рода Христа ради юродивый... Однажды вечером мы пришли в собор к вечерне (в то время мы все были настороже, так как его посещало много советских агентов). Во время службы мы видим, как в храм вошел очень крупный человек. Он был хорошо одет, в очень красивом синем костюме и с большим красным цветком в петлице. Мы заволновались, решив, что это “большевик”. После вечерни, когда все стали подходить к святителю за благословением, мы увидели, что и он подходит. Мы подтянулись ближе к епископу, чтобы в случае опасности защитить его хотя бы количеством. Но, к нашему изумлению, мы увидели, что этот гигант приблизился к Блаженному, опустился перед ним на колени, прося его святого благословения, а затем объяснил, что наконец нашел того, кто так сверхъестественно исцелил его в госпитале. Епископ просветлел, мягко улыбнулся и благословил его»132.
Любовь владыки изливалась не только на инославных, но и на тех, кто не был христианами, о чем вспоминает Всеволод Рейер: «На том же пароходе, на котором уезжал владыка из Шанхая, уезжали и мы с женой. Военный транспорт “Генерал Гордон” был наскоро переделан в пассажирский пароход, но в его каюты даже первого класса помещали по 10–15 человек. В каюте с моей женой ехала знакомая дама, мадам Д., еврейка. В разговоре с женой она спросила, знает ли моя жена, что с нами на пароходе едет батюшка Иоанн. Жена поняла, что речь идет о владыке Иоанне, так как другого православного священника Иоанна на пароходе не было.
Эта дама рассказала нижеследующий случай. У ее подруги, тоже еврейки, был болен сын, и сколько она его ни лечила, ничего не помогало. Она была на краю отчаяния. Ей сообщили, что у русских есть “батюшка Иоанн”, который служит в соборе и по молитвам которого многие исцеляются. Она пошла в собор и ждала, когда владыка закончит богослужение и начнет собираться. Тогда она подошла к нему и попросила помолиться за ее сына, которого назвала Мишей, чтобы владыка не узнал, что он еврей. Владыка посмотрел на нее и сказал: “Я помолюсь о Мойше!” Вскоре после этого мальчик стал поправляться»133.
Всеволод Рейер передает еще и рассказ сестры милосердия из еврейского госпиталя в Шанхае: «В пасхальную седмицу владыка Иоанн пришел в госпиталь навестить нескольких бывших там русских православных. Проходя через одну из палат, он остановился перед ширмой, закрывавшей койку, на которой умирала пожилая еврейка. Родственники ее, ждавшие в вестибюле больницы, уже готовились к ее смерти. Владыка Иоанн поднял крест над ее ширмой и громко воскликнул: “Христос Воскресе!” Больная пришла в себя и попросила воды, и блаженный Иоанн, подойдя к сестре, сказал: “Больная дама хочет пить”. Больничный персонал был изумлен переменой, происшедшей с ней, ведь она только что была при смерти. Вскоре дама поправилась и покинула больницу»134.