Зарубежная Церковь стремилась сохранить те духовные, а по возможности и вещественные ценности, которые составляли богатство Русской Церкви, ответвлением коей она является и с коей продолжает быть единой»605.
Святитель Иоанн преклонялся перед мученическим и исповедническим подвигом иерархов, оставшихся в России в годы жесточайших гонений. В своей проповеди в День Всех святых, в земле Российской просиявших, произнесенной в 60-х годах, святитель Иоанн восклицает: «Сияют угодники Божии в наше время. А сколько их на нашей несчастной измученной Родине! Сколько там священномучеников! Сколько там мучеников! Несть им числа. Сколько в различных местах сосланных наших святителей, которые скончались и подобны своим житием тем святителям, которые были преследуемы во время иконоборчества и других ересей. И Петр Крутицкий, и Кирилл Казанский, и многие иные, которые скончались где-то в неизвестности, которых и мощи никогда не будут, может быть, найдены, сияют как свет пресветлый перед нашими духовными очами на русском небе. Все они, святые угодники Божии, прославленные и непрославленные, молятся за нас, показывают нам пример»606. В трудах и письмах святителя Иоанна мне не приходилось встречать само слово «сергианство», но о действиях митрополита Сергия он вкратце упоминал. О Катакомбной Церкви как таковой он не писал.
Каково же было отношение святителя Иоанна к Декларации и узурпации церковной власти митрополитом Сергием (Страгородским) и вообще к политике Церкви в Советском Союзе?
Владыке Иоанну не было свойственно высказывать резкие суждения в отношении духовенства, пребывающего под гнетом безбожников. О митрополите Сергии святитель Иоанн почти не упоминает, кроме как в своей известной брошюре под заглавием: «Русская Зарубежная Церковь». Владыка Иоанн считал, что последнее письмо, в котором митрополит Сергий свободно писал то, что внутренне сознавал истинным, было письмо от 12 сентября 1926 года епископам, находившимся за границей. В нем митрополит Сергий писал: «Дорогие мои святители! Вы просите меня быть судьей в деле, которого я совершенно не знаю (речь идет о разногласии между русскими заграничными иерархами и митрополитом Евлогием.– Прот. П.)... Может ли вообще Московский патриарх быть руководителем церковной жизни православных эмигрантов?.. Едва ли мы с Вами увидимся еще в настоящей жизни, но уповаю, милостью Божией увидимся в жизни грядущей»607 (сокращения наши.– Прот. П.).
Далее в этой же брошюре святитель Иоанн, не оправдывая митрополита Сергия, с жалостью пишет о нем: «Тюремное заключение, угрозы в отношении не только его (митр. Сергия.– Прот. П.), но и всей Русской Церкви и лживые обещания советской власти сломили его: через несколько месяцев после своего любвеобильного письма заграничным иерархам, являвшегося как бы завещанием перед потерей внутренней свободы, митрополит Сергий издал декларацию, в которой он признал советскую власть за подлинно законную русскую власть, пекущуюся о благе народном, “радости которой суть наши радости и горести ее – наши горести” (Декларация от 16/29 июля 1927 г.). Одновременно, согласно обещанию, данному им советской власти, митрополит Сергий потребовал от заграничного духовенства подписки в лояльности советской власти»608. Святитель Иоанн считал, что если для находящихся в России и перенесших тяжелые страдания могли быть смягчающие обстоятельства их нравственной сдачи жестокой власти, то для находящихся на свободе и в сравнительной безопасности в отношении подписки в лояльности никаких смягчающих обстоятельств и оправданий не было, а наоборот, это противоречило бы здравому смыслу.
Что касается непризнания митрополитами Петром Крутицким, Агафангелом Ярославским, Кириллом Казанским и Иосифом Петроградским Декларации митрополита Сергия, то святитель Иоанн был такого мнения, что митрополит Сергий был с этими иерархами единомышлен незадолго до подписания Декларации,– это лишний раз подчеркивает несвободу действий митрополита Сергия. Владыка не замалчивает тот факт, что некоторые из этих иерархов прервали молитвенное общение с митрополитом Сергием как с «павшим и вступившим в союз с безбожниками»609, но у самого святителя Иоанна нет резких слов в адрес митрополита Сергия. Он далее в своей статье подчеркивает: «Как не признавшие Декларации митрополита Сергия иерархи и паства внутри России, так и зарубежная ее часть не выходили из состава Русской Церкви»610, т.е. они ни в коем случае не были раскольниками, а продолжали составлять части Русской Церкви. Святитель Иоанн в своей брошюре о Зарубежной Церкви заключает: «Декларация митрополита Сергия не принесла пользы Церкви. Гонения не только не прекратились, а еще усилились. К числу прочих обвинений со стороны советской власти, предъявляемых ею священнослужителям и мирянам, прибавилось еще одно – непризнание Декларации. Одновременно по всей России прокатилась волна закрытия храмов»611, а ко времени Отечественной войны «Русская Церковь внутри России находилась в состоянии крайнего опустошения... В то же время митрополит Сергий, связанный обещанием, данным советской власти, продолжал утверждать, что гонений на Церковь в России нет»612. Владыка Иоанн дал оценку Декларации, оценку простую, оценку нравственного характера. Митрополита Сергия сломили, и его действия, поскольку были продиктованы врагами Церкви, были вредны.
607
Иоанн (Максимович), архиеп. Русская Зарубежная Церковь. Изд. 2-е. Монреаль, 1979. С. 7.
611
Иоанн (Максимович), архиеп. Русская Зарубежная Церковь. Изд. 2-е. Монреаль, 1979. С. 9.