Святитель Василий Великий. Сборник статей [Святитель Василий Великий. Сборник статей]

А. И. Сидоров

Архимандрит Порфирий (Попов). Жизнь святого Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокийской [1]

Глава I

Уважение к св. Василию в древней Церкви. — Знаменитость его предков и их благочестие. — Домашнее воспитание Василия у бабки Макрины. — Внушения матери его. — Предметы обучения в кесарийском училище. — Уроки в Константинополе и Афинах. — Прием Василию в афинском училище и первые его впечатления. — Образ жизни его здесь и дружба с Григорием Назианзином. — Прощание с училищем. — Взгляд сестры его Макрины на первые его занятия по возвращении из Афин. — Путешествие Василия по монастырям

Святитель Василий Великий принадлежит к числу тех пастырей Церкви, которые пользовались уважением и любовью не только при жизни своей от своих современников, но и по кончине своей от всех, для кого дорога была святая вера и кто умел ценить истинное благочестие. В день памяти Василия обыкновенно поется такой припев на 9-й песни канона: «Величай, душе моя, во иерарсех Василия Великаго, вселенныя пресветлаго светильника и украсившаго Святую Церковь». Эти слова — почти буквальное повторение отзыва о Василии Вселенских Соборов. Так, отцы Халкидонского Собора утвердили за ним название Великого. Отцы Второго Константинопольского собора, высказав мысль, что у кого естество одно, у того и воля и действие едино, прибавили: «Так нас научил светило вселенной, дивный Василий». Собор Трулльский в 32-м правиле также ясно говорит, что слава Василия прошла по всей вселенной; а похвальные отзывы о нем, встречающиеся в писаниях древних отцов и учителей, неисчислимы. Только нечестивый Евномий, арианский епископ, имел бесстыдство в своих апологиях называть Василия и хитрым, и коварным, и трусливым, и софистом и смеялся над тем, что он постоянно питался чечевицей и от продолжительных постов имел на лице постоянную бледность. Вопреки дерзким ругательствам этого еретика, все знаменитейшие пастыри Церкви никогда не считали себя способными восхвалить Василия по достоинству,[2] и можно сказать словами свт. Григория Богослова, что нет ни одной человеческой похвалы, которая бы не приличествовала Василию, и что он столько усовершился во всем, что стал как бы образцовым произведением природы. Василия любила вся паства, уважало светское правительство, даже такой император, который был покровителем ариан; его знакомством дорожили ученые язычники, его превозносили похвалами современные ему епископы, известные своей верой и святостью жизни. Правая вера и добрые нравы пасомых, благоговение и умилительность богослужения, слава духовенства, утешение несчастных, благотворительность нуждающимся всякого рода, благосостояние всех православных Церквей и взаимное единение самих епископов, разделенных неосновательными подозрениями, — все это было предметом самой деятельной заботы Василия. Не недоставало к славе имени Василиева и дарований Святого Духа. Так, по его молитвам получил исцеление ипарх Модест.[3] О прибытии в Кесарию св. Ефрема Сирина, по уверению сего последнего, Василий извещен был Духом Святым. Таким образом, если даже не признавать сказания о жизни Василия, которое помещено в славянских Четьях-Минеях, подлинным сочинением свт. Амфилохия Иконийского, то отсюда еще нельзя заключить, что писатель, хотя бы это и не был Амфилохий, не имел в основании своих сказаний истинного предания.

Как бы то ни было, мы уверены, что для истинных чад Православной Церкви дороги и вожделенны всякие достоверные сказания о жизни и деяниях такого великого святителя, и потому соберем все сведения о нем из источников, достоверность которых не подлежит ни малейшему сомнению.

Василий Великий происходил по отцу и по матери из таких фамилий, о которых долгое время помнили и говорили каппадокийцы с великим уважением и благодарностью. Григорий Богослов не знал фамилий, в которых были бы столь часты примеры военачальства, народоправления, могущества при царских дворах, также богатства, гражданских почестей и блистательного красноречия, как в фамилии предков Василия. Но по суждению христианскому всего досточестнее должно быть в предках Василиевых их глубокое благочестие. В гонение Максиминово [4] дед его по матери скончался мученическою смертию за имя Христово, а дед по отцу лишен был имения и со всем своим семейством, немногими знакомыми и слугами семь лет укрывался в лесу на горах понтийских. Их страдания на открытом воздухе были для них тем тяжелее, чем в большем довольстве жили они до гонения. При этом, естественно, им приходилось терпеть недостаток и скудость в пище. Но Бог, по молитвам и желанию их, говорит св. Григорий Богослов, посылал им, впрочем, иногда нечто и к услаждению. Так, утомленные временем и ослабевшие от продолжительного поста и сухоядения, они пожелали однажды мясной пищи и для сего решились выйти на звериную ловлю, но наперед с простотою веры открыли пред Богом свои желания и молитвенно воспомянули все чудеса, совершенные Моисеем в пустыне аравийской. И что же? Едва только вышли на охоту, говорит Григорий Богослов, вскоре неведомо откуда взялись на холмах олени. И какие рослые, какие тучные, как охотно поспешающие на заклание! Можно было подумать, что они негодуют, почему не прежде были вызваны. Никто не гнал, не понуждал их. Они связаны были молитвою и праведным прошением. После сего пустынники стали еще ревностнее к тому подвигу, за который получили такую награду, то есть к молитве.[5] Эти высокие христианские добродетели — терпение, вера, пламенная молитва, пример которых имел пред своими глазами отец Василия (по имени также Василий), перешли и к сыну и прочим членам семейства, коих всех было до десяти человек. Некоторые из них стали епископами, как Василий, Григорий и Петр, некоторые — девственниками, а некоторые, говорит Григорий Богослов, обязались и супружеством, впрочем, так, что и супружеская жизнь не воспрепятствовала им наравне с первыми преуспеть в добродетели.

1

Печатается по: Душеполезное чтение. 1864. I. № 1. С. 15–54; № 2. С. 113–143; № 3. С. 223–260.

Ссылки на страницы творений свт. Василия Великого здесь и далее в книге приводятся по изданию: Свт. Василий Великий, Архиепископ Кесарии Каппадокийской. Творения: В 2 т. М.: Сибирская Благозвонница, 2008–2009. (Полное собрание творений святых отцов Церкви и церковных писателей в русском переводе; т. 3, 4). (Далее — Свт. Василий Великий. Творения). — Ред.

2

Вот отзыв о нем некоторых из них. Григорий Богослов писал о себе, что он лучше всех знает Василия; он называет его вождем жизни, учителем догматов, оком вселенной, палатою учености и всем, что ни сказал бы кто прекрасного (см.: Свт. Григорий Богослов. Письмо 58 // Свт. Григорий Богослов, Архиепископ Константинопольский. Творения: В 2 т. М.: Сибирская Благозвонница, 2007. Т. 2. С. 454; далее — Свт. Григорий Богослов. Творения.) В другом месте он говорит, что каждый пре успевает в чем-нибудь своем, а некоторые и в нескольких из многочисленных видов добродетелей; Василий же столько усовершился во всем, что стал как бы образцовым произведением природы. Это именно был муж, к которому можно применить слова апостола: Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых (1 Кор. 9:22). Еще более подчеркивает Григорий важность и значение Василия, когда прибавляет, что это был муж — «единственная почти оставшаяся у нас искра истины и жизненная сила» (Свт. Григорий Богослов. Письмо 58 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 2. С. 456). Григорий уверяет еще, что все слова Василия с неимоверной быстротой делались известными во всем мире. Вот собственные выражения Григория, писавшего еще в то время, когда сам был пресвитером: «Я стою не на виду, многим неизвестен, иные почти и не знают, что мною бывает сказано и даже говорю ли я. О нем же [Василии] много речей, как о человеке, который известен и сам по себе, и по Церкви. Все сказанное им переходит в общую известность» (Там же. С. 456). К Василию питал высокое уважение и св. Афанасий Великий. Любовь св. Афанасия к св. Василию так была известна и несомненна, что Василий с уверенностью напоминал о ней преемнику Афанасия (см.: Свт. Василий Великий. Письмо 133. К Петру, архиепископу Александрийскому // Свт. Василий Великий. Творения. Т. 2. С. 642). А пять дошедших до нас писем Василия к Афанасию [61, 66, 67, 69, 80] показывают еще, что Василий с доверчивостью предлагал Афанасию иногда свои советы для устроения дел церковных и видел одобрительное внимание к своим предложениям. Из писем же самого Афанасия известно, что он с твердостью защищал Василия против подозрений в неправомыслии о Святом Духе. Вот собственные слова Афанасия: «Наши возлюбленные братия, смотря на цель Василия и приспособление к обстоятельствам, должны прославлять Господа за то, что он дал Каппадокии такого епископа, какого бы желала иметь всякая страна» (Свт. Афанасий Великий. Послание к Палладию // Творения. Т. 3. СТСЛ., 1903. С. 366). Григорий Нисский, при всей родственной близости к Василию, находил для себя всего лучшим называть Василия учителем, как будто это было собственное имя его брата, и в похвальном своем Слове сравнивает его с апостолом Павлом, Моисеем и Иоанном Крестителем. Если судить по писаниям Василия, то нельзя сказать, замечает Григорий, что он не был восхищен и до третьего неба, ибо он, подобно Павлу, проник в тайны Божества (Свт. Григорий Нисский. Слово в день памяти св. Василия Великого // Свт. Григорий Нисский. Творения. М., 1871. Ч. 8. С. 296–327). Ефрем Сирин считал также непременным долгом возвестить о заслугах Василия своим соотечественникам и в Похвальном слове называет его самыми почтительными именами применительно к духу восточного красноречия, именно: он именует его основанием добродетелей, книгою похвал, жизнью чудес, драгоценным смычком духовной цевницы, услаждающим область святых Ангелов, и яслями догматов; кроме сего, Ефрем говорит, что поелику Василий возлежал всегда на Писаниях, отдыхал на апостольских пажитях, то слово его текло, как река, и речи его были подобны розе и лилии, шафрану и корице, что он восседал в ульях добродетелей и выделывал мед Божественной и неукоризненной веры (Преп. Ефрем Сирин. Похвальное слово иже во святых отцу нашему Василию Великому // Творения святаго отца нашего Ефрема Сирина. 5-е изд. Ч. 2. Сергиев Посад, 1908. С. 308–317.). Св. Софроний Иерусалимский называл Василия славою и красотою Церкви, блж. Феодорит [Кирский] — светилом вселенной, Сократ [Схоластик] — опорою истины.

3

См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 43 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 537–538.

4

Максимин Дайя (Даза) — римский император-соправитель (умер в 313 г.); с особой жестокостью преследовал христиан. — Ред.

5

См.: Свт. Григорий Богослов. Слово 43 // Свт. Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 513. — Ред.